Создатель кибернетики: Норберт Винер — создатель кибернетики (к 120-летию со дня рождения)

Норберт Винер — создатель кибернетики (к 120-летию со дня рождения)

Рис. 1. Норберт Винер у доски

По мнению биографов, Норберт Винер (рис. 1) является классическим примером вундеркинда. Он родился в г. Колумбия (шт. Миссури, США) 26 ноября 1894 г. Его родители эмигрировали в США в конце XIX в. Отец был уроженцем г. Белосток Гродненской губернии Российской империи, впоследствии ставшим профессором и заведующим кафедрой славянских языков и литературы старейшего в США Гарвардского университета.

Рис. 2. Норберт Винер в юности

Мальчик рос в многодетной семье, где отец сознательно готовил его к научной карьере. В результате Норберт уже в девять лет поступает в среднюю школу, а в 14 лет заканчивает колледж, затем продолжает образование в Гарвардском и Корнельском университетах и становится доктором философии по специальности «математическая логика». Самостоятельно овладевает пятью иностранными языками, включая китайский, и с головой погружается в мыслительную деятельность, отдаляясь от своих сверстников, что усугубляется острой близорукостью и природной неуклюжестью (рис. 2). Поэтому он воспринимался соучениками как неуравновешенный вундеркинд, что с годами не помешало ему стать доброжелательным и теплым в общении человеком.

Рис. 3. Винер в аудитории МТИ с макетом трицикла

Норберт продолжил свое образование в лучших европейских университетах Кембриджа и Геттингена, посещая лекции и семинары Бертрана Рассела (Bertrand Russell), Годфри Харди (Godfrey Hardy), Эдмунда Ландау (Edmund Landau) и Давида Гильберта (David Hilbert). С началом Первой мировой войны вернулся в США, работал в нескольких университетах, в редакциях газет и даже на военном заводе, был зачислен в армию, откуда по причине близорукости вскоре уволен. Не переставал заниматься наукой и, наконец, в 1919 г. был принят ассистентом кафедры математики (где позднее стал профессором) Массачусетского технологического института (МТИ), с которым и была связана вся его последующая жизнь (рис. 3). В своей книге «Я — математик» [1] Винер писал, что обязан «…МТИ возможностью работать и размышлять обо всем, что меня интересует».

Основные работы Винера в двадцатые годы связаны со статистической механикой, векторными пространствами (пространства Банаха—Винера), дифференциальной геометрией, задачей о распределении простых чисел, теорией потенциала, гармоническим анализом с приложениями к задачам электротехники и квантовой теории. В это же время Норберт Винер определил так называемый винеровский процесс. Несколько позже он начал сотрудничать с одним из конструкторов аналоговых вычислительных машин Ванневаром Бушем (Vannevar Bush), что впоследствии очень ему помогло в работах над цифровыми машинами. Винер предложил идею нового гармонического анализатора, которую Буш впоследствии претворил в жизнь.

Рис. 4. Винер с женой в Индии (1955 г.)

В 1926 г. Винер женился на Маргарет Эндеман (Margaret Engemann) из немецкой семьи, и они отправились в свадебное путешествие по Европе, где Винер познакомился со многими видными европейскими математиками. Норберт Винер был убежден, что умственный труд «изнашивает человека до предела», поэтому должен чередоваться с физическим отдыхом. Он всегда пользовался любой возможностью совершать прогулки, плавал, играл в различные игры, с удовольствием общался с не математиками, занимался со своими двумя детьми (рис. 4).

С началом Великой депрессии в США Винер не прекращал научной работы, воспитывая учеников, среди которых самыми известными стали китаец Юк-Винг Ли (Yuk-Wing Lee) и японец Шикао Икехара (Shikao Ikehara), с которыми он впоследствии тесно сотрудничал (рис. 5).

Рис. 5. Винер со своим учеником Ю. В. Ли (слева) и коллегой по МТИС А. Г. Бозе (A. G. Bose)

Благодаря поддержке Г. Харди и эмигрировавшего из СССР видного математика Якова Давидовича Тамаркина работы Винера стали хорошо известны в Америке. Он был избран вице-президентом американского математического общества. В предвоенные годы особо значимыми оказались совместная работа с немецким математиком Эберхардом Хопфом (Eberhard Hopf) (уравнения Винера—Хопфа), важная для задач прогнозирования; статьи по обобщенному гармоническому анализу; участие в семинаре физиолога Артуро Розенблюта (Arturo Rosenblueth), который сыграл важную роль в формировании у Норберта Винера идей кибернетики, чтение лекций в пекинском университете Цинхуа.

Во время Второй мировой войны Норберт Винер работает в радиационной лаборатории МТИ, где создавались первые зенитные радиолокационные системы. Он исследует задачу движения самолета при зенитном обстреле и занимается разработкой проблем автоматического управления огнем зенитной артиллерии с учетом прогнозирования, что убедило Винера в важной роли обратной связи (которая играет существенную роль и в человеческом организме), а также в необходимости проектирования управляющей вычислительной машины. По его мнению, такие машины «должны состоять из электронных ламп, а не из зубчатых передач или электромеханических реле. Это необходимо, чтобы обеспечить достаточно быстрое действие». Кроме того, в них «должна использоваться более экономичная двоичная, а не десятичная система счисления». Машину, полагал Норберт Винер, нужно наделить определенной самостоятельностью для корректировки своих действий и самообучения, она должна стать «думающей».

В голове Винера уже давно зрела мысль написать книгу и рассказать в ней об общности законов, действующих в области автоматического регулирования, организации производства и в нервной системе человека. Первым наброском кибернетического метода стала статья 1943 г. [2], а с 1946 г. он стал вплотную заниматься книгой. Сразу же возникла трудность с заглавием, уж слишком необычно было содержание. Требовалось найти слово, связанное с управлением, регулированием. Пришло на ум греческое, похожее на «рулевой» корабля, что по-английски звучит как «кибернетика». Так Норберт Винер его и оставил.

Знаменитая книга Винера [3] вышла в 1948 г. в нью-йоркском, а затем и во французском издательстве. В это время он уже страдал катарактой, помутнением хрусталика глаза, и плохо видел. Отсюда многочисленные ошибки и опечатки в тексте издания. С выходом в свет этой книги Норберт Винер, как принято говорить, «проснулся знаменитым». Книга сразу же была переведена на многие языки, что способствовало развертыванию интенсивных исследований по проблемам, сформулированным в этом труде.

На русском языке книга вышла в СССР только в 1958 г. [4] и была встречена достаточно неоднозначно. Так, в книге [5] профессор М. А. Быховский вспоминает, что в 1952 г. один из крупных советских ученых в области связи писал: «Винер и другие, исходя из внешней, поверхностной аналогии и спекулируя на нечеткости и двусмысленности некоторых терминов и понятий, пытаются перенести закономерности радиосвязи на биологические и психологические явления, говорят о «пропускной способности» человеческого мозга и т. д. Естественно, все эти попытки придать кибернетике наукообразный характер с помощью заимствованных из других областей терминов и понятий отнюдь не делают кибернетику наукой, она остается лжетеорией, созданной реакционерами от науки и философствующими невеждами, находящимися в плену идеализма и метафизики…».

В свою очередь в это же время один из советских авторов, написавший самые толстые книги по теории автоматического регулирования, в предисловии к своему очередному труду писал: «Попытка буржуазных ученых отождествить человека и машину ничего, кроме возмущения, не может вызвать в сердцах советских людей». Тем не менее основная часть настоящих советских ученых все понимала, продолжала вести научную работу, ожидая лучших времен. Они наступили после запуска первого советского спутника Земли в 1957 г. и последующего выхода русскоязычной версии книги Норберта Винера. В институтских аудиториях зазвучало слово «кибернетика», в учебных планах подготовки инженеров по специальностям, связанным с автоматикой и телемеханикой, появились дисциплины «Основы кибернетики», «Техническая кибернетика» и т. д. Были организованы факультеты и кафедры с «кибернетическими» названиями, Академия наук СССР стала издавать «Кибернетический сборник», при ее президиуме организован Совет по кибернетике, на телевидении проводились публичные дискуссии «Может ли машина думать?».

Рис. 6. Винер с А. А. Ляпуновым (слева) и Г. М. Франком в Москве (1960 г.)

Более того, вклад советских ученых А. Н. Колмогорова, В. А. Котельникова, В. И. Сифорова, Р. Л. Стратоновича, А. Я. Хинчина в развитие теории связи и стохастических процессов, а также А. А. Андронова, В. С. Кулебакина, А. А. Красовского, Н. Н. Красовского, А. М. Летова, А. И. Лурье, М. В. Меерова, Б. Н. Петрова, Е. П. Попова, А. А. Первозванского, Л. С. Понтрягина, А. А. Фельдбаума, Я. З. Цыпкина, В. А. Якубовича в развитие теории управления был замечен мировым научным сообществом, занятым проблемами кибернетики. Первый конгресс Международной федерации по автоматическому управлению (ИФАК) был проведен именно в Москве, в 1960 г., при этом ее президентом в то время был А. М. Летов. На этот конгресс был приглашен и Норберт Винер, которого с интересом встречали видные советские ученые и общественные деятели. Его приглашали с лекциями, докладами, публиковали статьи, отмечали его заслуги (рис. 6).

Оглядываясь на то уже далекое послевоенное время, невольно задаешься вопросом, какие же факторы определили тогда появление этой «революционной книги»?

Первым фактором было время. Закончилась кровопролитная Вторая мировая война. Ее участники залечивали нанесенные раны. Научная мысль входила в мирное созидательное русло. Ученые мира, занимавшиеся теорией и практикой управления и связи, были готовы к прорывному шагу.

Вторым фактором было появление в научном сообществе индивидуальности, обладавшей уникальными знаниями, необыкновенной работоспособностью, широтой научных взглядов и интересов, опытом приложения своих знаний в таких сферах, как теория стохастических процессов, теория прогнозирования, спектральный анализ, теория связи, теория вычислительных систем, теория и практика управления артиллерийской стрельбой по подвижным целям, нейрофизиология. Такой индивидуальностью был Норберт Винер.

Третьим фактором стало достигнутое к тому моменту состояние развития теории и практики автоматического управления. Основоположниками современной теории управления ученые мира и сам Норберт Винер считали английского физика, создателя классической электродинамики Д. К. Максвелла, российских ученых И. А. Вышнеградского и А. М. Ляпунова, теплотехника А. Б. Стодола (A. B. Stodola), математиков Э. Д. Рауса (E. J. Routh) и А. Гурвица (A. Hurwitz), специалистов по электрическим цепям Г. В. Боде (H. W. Bode) и Г. Т. Найквиста (H. T. Nyqvist). Мощным вкладом в инструментарий теории управления стала книга американских инженеров Х. М. Джеймса, Н. Б. Никольса и Р. С. Филлипса [6].

Четвертым фактором было достигнутое к тому моменту состояние развития стохастической теории связи, теории информации и теории передачи информации. Здесь большой вклад принадлежит самому Норберту Винеру и Клоду Шеннону (Claude Shannon), опубликовавшему в 1948 г. фундаментальную работу по теории информации и ее передаче [7].

Пятым фактором стало достаточно успешное решение к тому моменту проблемы оптимальной линейной фильтрации и стохастического прогнозирования, решенной независимо А. Н. Колмогоровым и Норбертом Винером. Говоря об этом системном факторе, следует затронуть этическую сторону научного процесса, положительно характеризующую создателя кибернетики. В своей книге [1] Винер признал: «Когда я писал свою первую работу по теории прогнозирования, я не предполагал, что некоторые из основных математических идей этой статьи уже опубликованы до меня.<…> Колмогоров не только независимо разобрал все основные вопросы в этой области, но и был первым, опубликовавшим свои результаты».

Основная заслуга Норберта Винера, как автора знаменитой книги, состоит в том, что он связал информацию и процесс управления в единый содержательный модуль. Не может быть качественных результатов управления при использовании в его организации некачественной информации, это должен помнить каждый, кому выпала участь управлять машинами, живыми организмами или социальными структурами.

Каждая талантливая личность обычно талантлива многогранно. Это относится и к Норберту Винеру. Помимо научных работ, его перу принадлежат и художественные произведения. Список его беллетристики насчитывает около десятка трудов, и все они с добротным кибернетическим подтекстом, они требуют от читателя большого внимания при чтении.

В 1964 г. Норберта Винера удостоили высшей для ученых США правительственной награды «Национальной научной медали США». Тогдашний президент США Линдон Джонсон, вручая награду, сказал: «Ваш вклад в науку на удивление универсален, Ваш взгляд всегда был абсолютно оригинальным, Вы потрясающее воплощение симбиоза чистого математика и прикладного ученого». Однако Норберт Винер при этом громко сморкался и не услышал, что сказал президент в его адрес. В этом же году 18 марта Норберт Винер скончался, немного не дожив до своего семидесятилетия.

Имя Норберта Винера всегда будут помнить в научном сообществе, но он будем памятен и простым гражданам словом «кибернетика», потому что всякий раз, когда надо усилить характеристику какой-либо новой антропогенной разработки, ее авторы будут стремиться приписывать ей частичку «кибер».

Facebook

Twitter

Вконтакте

Google+

Литература

1. Винер Н. Я — математик. М.: Наука.
2. Rosenbluelh А., Wiener N., Bigelow J. Behavior, Purpose and Teleology //Philosophy of Science. Baltimore, 1943, vol. 10, No 1.
3. Wiener N. Cybernetics: Or control and communication in the animal and the machine. Paris: Hermann & Cie & Camb. Mass.: MIT Press. 1948.
4. Винер Н. Кибернетика, или управление и связь в животном и машине. М.: Советское радио. 1958.
5. Быховский М. А. Пионеры информационного века. История развития связи. М.: Техносфера. 2006.
6. Theory of Servomechansms /ed. H. M. James, N. B. Nichols, R. S. Phillips. New York, Toronto, London: McGrow-Hill. 1947.
7. Shannon C. E. A Mathematical Theory of Communication // Bell System Technical Journal. 1948. vol. 27.

Норберт Винер — основатель кибернетики / Хабр

Доброго времени суток, уважаемое хабрасообщество. Попробую рассказать о выдающемся человеке, учёном — одном из основателей кибернетики —

науки об управлении в животном и машине.

Исследования проводимые этим человеком и его научными товарищами — легли в основу современных it технологий. Ведь они, в том числе, принимали научно-обоснованное решение использовать двоичную систему исчисления при разработке цифровых машин.

Заслуга Норберта Винера состоит в том, что он объединил многое из, имеющихся работ по общей теории управления, обозначил и дал имя новой научной области — кибернетике. В 40х годах им и мексиканским профессором Розенблютом были сформулированы следующие требования к вычислительным машинам (сама наука кибернетика на тот момент была только на этапе зарождения)

1. Центральные суммирующие и множительные устройства должны быть цифровыми.
2. Эти устройства, являющиеся по сути переключателями, должны состоять из электронных ламп, а не из зубчатых передач или электромеханических реле. Это необходимо, что бы обеспечить достаточное быстродействие.
3. В соответствии с принципами, принятыми для ряда существующих машин Белловских телефонных лабораторий, должна использоваться более экономичная двоичная, а не десятичная система счисления.
4. Последовательность действий должна планироваться самой машиной так, что бы человек не вмешивался в процесс решения задачи с момента введения исходных данных до снятия окончательных результатов. Все логические операции необходимые для этого, должна выполнять сама машина.
5. Машина должна содержать устройство для запасания данных. Это устройство должно быстро их записывать, надёжно хранить до стирания, быстро считывать, быстро стирать их и немедленно подготавливаться к запасанию нового материала.

Эти рекомендации вместе с предложениями по их практическому использованию были направлены доктору Ванноверу Бушу (на тот момент ведущий разработчик аналоговых машин для американских военных) для возможного применения их в случае войны. Как мы видим — эти рекомендации используются и сейчас, в процессе разработки вычислительных устройств. Да, быстродействие электронной лампы сейчас уже никого не устраивает, но постепенный отказ от использования механических частей, даже в жёстких дисках, наблюдается и поныне. Сложно переоценить вклад Норберта Винера и его коллег в it. Уже в 40х годах прошлого века эти люди были способны не только провести теоретические исследования общей теории управления, но и получить интересные практические результаты:

1. Система предсказывающего управления артиллерийским огнём.
2. Прибор, позволяющий читать книги слепым.
3. Машина для игры в шашки, позволяющая обыгрывать своего программиста через 20-30 часов игры с ним.
4. Конструирование протезов рук, позволяющим инвалидам получать обратную связь и выполнять такие простые действия как поднятие стакана с водой.

Это только малый перечень того, что на практике реализовали многие отцы-основатели кибернетики в далёких 40-х годах. В какой-то степени это им удалось благодаря тому что война шла не на территории США. В самый разгар войны 1943-1944й год у них собирается мощная группа включающая в себя Винера, Неймана, Тьюринга, Мак-Калоха, Розенблюта, Кенона, Эриксона (тот самый который придумал эриксоновский гипноз) и многие другие…

Также Норберт Винер один из первых учёных того времени стал исследовать, и агитировать к изучению так называемые смежные области. Он считал что математик не должен уметь поставить физический или физиологический эксперимент, но он должен быть в состоянии понять этот эксперимент и сделать необходимые практические полезные выводы для математики из результатов данного эксперимента. Вышесказанное относится и к другим наукам. Исследуя мышечную проводимость в синапсах — он проводил опыты на кошках, в Мексике, совместно с профессором медицины Розенблютом.

Одной из проблем занимавших учёного была проблема восприятия гештальта — или проблема образования обобщений при восприятии. В свойственном ему научном подходе он изначально не делал существенных различий при исследовании этой проблемы между машинами и животными. С его точки зрения принципиальная разница между системой управления человеком (нервной системой) и системой управления машины — заключается в том, что наш головной мозг технически более совершенен, содержит большее количество элементов и прочее… А ведь без научного исследования проблемы гештальта — невозможно было бы организовать работу даже примитивного распознавателя текстов.

Стоит также отметить что некоторые его научные изыскания связаны с работой советского учёного Колмогорова «Интерполирование и экстраполирование стационарных случайных последовательностей» о чём он, Винер, явно указывает в своей работе «Кибернетика». Так что и в СССР приложили немалые усилия для формирования новой науки. Однако война помешала проделать необходимую систематизирующую работу советским учёным.

Вопросы волновавшие Норберта Винера можно получить из заглавия его книги «Кибернетика»:

1. Ньютоново и бергсоново время
2. Группы и статистическая механика
3. Временные ряды, информация и связь
4. Обратная связь и колебания.
5. Вычислительные машины и нервная система
6. Гештальт и универсалии
7. Кибернетика и психопатология
8. Информация язык и общество.

Также учёный исследовал обучающие и самовоспроизводящиеся машины, мозговые волны и самоорганизующиеся системы. Он предсказал теоретическую возможность клонирования живых существ, несмотря на то, что в то время ещё не был расшифрован генетический код ни единого животного.

Уже в 40е годы Винер утверждал что машина умнее своего создателя. В исследовании поведения особое внимание он уделял понятию

целенаправленности.

Предложенная Розенблютом Винером и Бигелоу классификация

поведения:
Активное — Неактивное(пассивное)
Активное делится на: Целенаправленное — Нецеленаправленное
Целенаправленное: С обратной связью — Без обратной связи
С обратной связью: Предсказывающее — Непредсказывающее
Предсказывающее: Первый второй и т.д. порядки предсказания…

Данный отрывок из статьи по поведению, которая в числе прочих лёгла в основу Кибернетики.

Однако он не был склонен к неразумному использованию машин, в одном из последних интервью, которые у него взяли незадолго до его смерти ему задали вопрос:

Можно ли программировать машину, для ведения ядерной войны?

Он ответил:

«Конечно же нельзя ведь никто на планете не имеет опыта ведения такой войны, поэтому он не может вложить в машину первоначальное знание о целях которые необходимо достичь. А программирование военных игр на основании искусственных критериев успеха может закончиться плохо. Машину можно научить достижению поставленных перед ней целей — но наша задача решать самим чего же нам хотеть, и никакая машина будущего вместо нас этого не решит.»

Как видите основатель кибернетики нисколько не снимает ответственности с человека, ведь машины не способны объявить войну — если мы их на это не запрограммируем.

В случае если статья вызовет интерес — продолжу более детальное изложение идей кибернетики.

Биография и научные достижения Норберта Винера

Норберт Винер — великий американский ученый, по праву считающийся «отцом кибернетики». Именно этот человек создал мир, в котором мы живем, — мир компьютеров, черных ящиков, умных машин и самонаводящихся ракет.

Юные годы

Родился Норберт Винер в еврейской семье в штате Миссури 26 ноября 1894 года. Его отец Лео Винер эмигрировал в Америку из России. Он преподавал славянские языки в Гарвардском университете и стал пионером изучения русской литературы в США. Это был незаурядный человек, знавший 20 языков и умевший блеснуть интеллектом. Но в полной мере его своеобразие проявилось в воспитании сына. Так, в 7 лет Норберт начал читать… Данте и Дарвина. В 11 лет он уже окончил среднюю школу, а в 14 получил степень бакалавра искусств.

Норберт отличался от своих сверстников и потому был объектом постоянных издевательств и насмешек. Дети дали ему кличку Яйцеголовый. Как признавался сам Винер, в юные годы он «владел коллекцией клинических неврозов и душевных терзаний».

В 18 лет Норберт получил степень доктора философии по математической логике в Гарвардском и Корнельском университетах.

В 1913 году Винер отправился в Европу, чтобы продолжить обучение, но из-за грянувшей Первой мировой войны был вынужден поспешно вернуться на родину, где добровольно отправился в призывной пункт. Однако поступить на военную службу ему не удалось из-за сильной близорукости.

В 1919 году отец устроил Норберта преподавателем математики в Массачусетский технологический институт.

Преподавательская деятельность

Среди студентов Винер заимел славу преподавателя «с причудами». Заходя в аудиторию, он не здоровался, как правило, громко сморкался, брал мел и начинал что-то быстро писать на доске. Причем порой, не окончив фразу, он хватался за тряпку и все стирал со словами: «Нет, это совершенно неверно». Покидал аудиторию преподаватель также без слов — за все время в университете Винер ни разу не объявил тему лекции, не принес на пары ни единого конспекта.

При этом Норберт был крайне требователен к учащимся. По воспоминаниям одного из студентов, однажды по дороге домой он увидел на обочине автомобиль с пробитой шиной и его владельца, стоявшего рядом, — того самого преподавателя с «причудами». Парень остановился и предложил помочь, на что Винер потребовал у него зачетку. Помощь Норберт принял, лишь убедившись, что у молодого человека сдан зачет по математике.

Рождение ЗРК, умных машин и кибернетики

Правительство США обратило внимание на Норберта Винера, когда началась Вторая мировая война. Математика привлекли к работе над аппаратом для нужд американской ПВО. Он стал первым, кто предложил применять «массированный огонь» вместо стрельбы по отдельным воздушным целям. Именно Винер разработал зенитные ракетные комплексы, «научив» их самонаведению без посторонней помощи.

Работу над «умными» машинами Норберт продолжил и после войны. Ему мы обязаны появлением современных компьютеров, предшественниками которых были ЭВМ, мало чем отличавшиеся от калькуляторов.

Винер прежде всего хотел наделить свое детище блоком памяти, где будут складироваться управляющие сигналы и информация, поступающие в процессе работы. Он считал, что в ЭВМ «должна использоваться более экономичная двоичная, а не десятичная система исчисления». Да и сами ЭВМ, по Винеру, «должны состоять из электронных ламп, а не зубчатых передач или электромеханических реле».
Кроме того, Норберт Винер явился основоположником кибернетики – науки об общих закономерностях процессов управления и связи в организованных системах: машинах, живых организмах и обществе.

Кроме кибернетики этот чудак размышлял о телепортации. Так, он всерьез предлагал какой-нибудь объект тщательно изучить, а затем собранную информацию послать в пункт назначения, где по описанию в точности воссоздать требуемый предмет. Причем он хотел перемещать так не только неодушевленные объекты, но и людей. Эта идея, по счастью, так и осталась неосуществленной, в отличие от других открытий Норберта Винера, за которые он был награжден.

Триумф и финал

В январе 1964 года Винера удостоили высшей для американского ученого награды – Национальной научной медали США.
На торжественном обеде в Белом доме, посвященном этому событию, президент США Линдон Джонсон обратился к Винеру: «Ваш вклад в науку на удивление универсален, ваш взгляд всегда был абсолютно оригинальным, вы потрясающее воплощение симбиоза чистого математика и прикладного ученого».
Но Винер и тут не изменил себе. Во время речи президента ученый начал громко сморкаться‚ а после спрашивал у соседей‚ что сказал этот джентльмен.
Умер Норберт Винер 18 марта 1964 года в Стокгольме.

По материалам: Tainy.info

Эпоха праздного любопытства закончена | Кот Шрёдингера

В мире, переживающем большой информационный взрыв, анализ данных стал центральной научной дисциплиной, объединяющей самые разные отрасли науки и практики. О том, какое будущее несёт прогресс в области анализа Больших данных, мы поговорили с академиком Александром Кулешовым, директором Института проблем передачи информации РАН, который был основан отцами советской кибернетики, а сегодня создаёт для всего мира самые передовые инструменты анализа информации.

Мы встретились в Олимпийской деревне — на этот раз туда со всего мира съехались не спортсмены, а математики, биологи, физики и другие учёные, вроде бы говорящие на совсем разных языках и думающие о совсем разных проблемах. Они приехали обменяться идеями на конференцию «Информационные технологии и системы», которую ежегодно проводит Институт проблем передачи информации им. А.А. Харкевича РАН (ИППИ).

Здесь говорили об элементарных частицах, человеческом старении, молекулярной эволюции, нейроинтерфейсах — и разнопрофильным специалистам удавалось понять друг друга, ведь, по сути, речь всегда шла о том, как придать смысл бесконечным рядам цифр, как добыть из них полезную информацию. Пока бурлили идеи и кипели споры, Александр Кулешов как радушный хозяин носился среди гостей, стараясь ни про кого не забыть. А в последний день конференции у него нашлось время и для «Кота Шрёдингера».

Поскреби биолога — найдёшь математика

[Кот Шрёдингера] Меня удивило, что на конференции про информационные технологии и системы, которую устраивает математический институт, половина участников — биологи.

[Александр Кулешов] А ИППИ никогда и не был математическим институтом. Это единственное научное учреждение в Советском Союзе, которое с самого начала было создано не как узкопрофильное, а как мультидисциплинарное.

Андрей Колмогоров (1903–1987) 

Cоветский математик, один из создателей теории вероятностей, признан одним из крупнейших математиков ХХ века. Называл себя кибернетиком, работал в диалоге с Норбертом Винером. Воспитал многих других блестящих математиков.

 

Израиль Гельфанд

(1913–2009)

Математик, работал в СССР и США, основатель крупной научной школы, один из создателей биокибернетики и медицинской кибернетики.

 

Александр Харкевич (1904–1965) 

Советский математик, академик АН СССР. В начале 50-х годов, объединив несколько разрозненных групп, создал и возглавил Институт проблем передачи информации. Сформулировал «закон Харкевича»: «Количество информации растёт по меньшей мере пропорционально квадрату промышленного потенциала страны».

Он возник, когда встала острая необходимость решать проблемы теории кодирования. Создателями института были крупнейшие математики и, я бы сказал, настоящие визионеры: Колмогоров, Гельфанд, Харкевич. Они понимали, что передача информации в системах связи и в живых системах — вещи очень сильно пересекающиеся и, вероятно, подчиняющиеся общим законам.

Сейчас все науки связывает математика, обработка данных. Наука о данных — это то, что пронизывает все направления деятельности нашего института, начиная с биоинформатики и заканчивая телекоммуникациями, живыми системами в самом общем смысле, компьютерной лингвистикой. Математика стала общим фундаментом, на котором только и можно строить мультидисциплинарное соединение. Поэтому у нас мультидисциплинарность не насаждается извне, как в институтах, где создают десять разных подразделений. Это глупости — люди там занимаются своими делами и не особо обращают внимание на соседние подразделения.

[КШ] А как у вас всё устроено?

[АК] У нас биологи-экспериментаторы приходят на математический семинар, рассказывают про свои проблемы, и часто оказывается, что для нас, математиков, это знакомые задачи и решаются они известными способами. То, что вы видите на конференции, и есть конвергенция наук. Очень полезно слушать про чужие задачи. Поэтому я и стараюсь сводить в институте специалистов разного профиля. Кому-то, конечно, неохота вникать в непонятные чужие проблемы. Но приходится. И чёрт его знает, что ему в голову взбредёт, когда он всё это услышит! Конвергенция Взаимопроникновение наук через математику — это действительно мощнейший инструмент.

Идея конвергенции с самого начала отличала наш институт. У нас работал великий физиолог Бернштейн, создавший теорию построения движений, Гурфинкель, известный во всём мире как создатель теории локомоций, психолог Ярбус, первым предложивший отслеживать движения глаз…

[КШ] Но почему здесь так много именно биологов, а не финансовых аналитиков, например?

[АК] При всём уважении финансовую математику я в институте развивать не буду. У меня было много предложений — но не буду. Из принципиальных соображений. Финансовая математика перетягивает огромное количество ресурсов, огромное количество умных людей, которые не создают ничего. Они просто перераспределяют. Я к этому не хочу быть причастным.

[КШ] Но физика, химия! Это же области, где анализ данных, казалось бы, вовсю применяется. А всё-таки здесь больше биологов.

[АК] Сегодня физика и математика на высоком уровне практически не различаются. Человека, разрабатывающего теорию струн, кто-то называет физиком, а кто-то математиком.

Но самые интересные вещи сейчас творятся в биологии. Недавно я своими глазами видел парализованного наркодилера, которому полицейские перебили шейный позвонок. Фантастическая вещь: при помощи нейроинтерфейса он управляет механическими руками — может, например, пить кофе. Это, как сказал бы астронавт Армстронг, маленький шаг для человека и гигантский — для человечества. Но прогресс нейронауки невозможен без анализа данных. Движения этих рук-манипуляторов очень разные, нужен математический аппарат, чтобы найти в них инварианты, что-то общее и устойчивое.

Если бы мне сейчас было 17 лет, я бы пошёл в нейронауку. А поскребите работающих у нас биологов — 99% из них окажутся переучившимися математиками или физиками. Мы сейчас очень активно всем этим занимаемся.

Самолёты, семена и свиньи

[КШ] Математика всегда связывала прочие области знаний, да и вообще — любая наука становилась наукой в полном смысле слова, лишь когда туда приходила математика. Но сейчас, кажется, что-то принципиально новое происходит.

[АК] Конечно. Появилась колоссальная вещь, которая по-настоящему связала все науки — анализ данных.

В 1950-х, во времена Брэдбери, Азимова и фантастических рассказов о роботах казалось, что мы вот-вот коснёмся этого всего. Что будет искусственный интеллект, человекоподобные роботы-помощники. Но оказалось, всё не так просто, теория вырвалась далеко вперёд по сравнению с технологиями и в конце концов стала неинтересной, заглохла — лет на двадцать. Не было технологической поддержки, технологий хранения, передачи и обработки информации. И не было такого количества данных.

Я всё время говорю молодёжи: ребята, читайте старые статьи. Это собрание огромного количества новых идей. Всё забыто, люди начинают заново повторять идеи, которые были высказаны ещё в шестидесятые годы.

Но всё же технология развивалась со страшной скоростью, на моих глазах произошёл невероятный скачок. Пожалуйста, в мире уже установлено больше миллиарда камер — казалось бы, всех террористов можно выловить в аэропортах на раз. Но нет алгоритмов, которые это сделают. Все нужные технологии появились, а алгоритмов нет.

[КШ] Теперь практика обогнала теорию?

[АК] Да, возникла обратная ситуация: раньше был разрыв между теорией и практикой в пользу теории, а сейчас — в пользу практики. Технологии на порядки превосходят математические методы обработки данных.

Оказалось, что все науки и, главное, огромное количество практических задач связаны с обработкой массивов данных таких размеров, о которых мы даже и подумать не могли в былые времена. И это вызвало колоссальный прилив интереса математического сообщества к этим задачам.

Столько параметров записывается во время полёта с каждого двигателя самолета Airbus. Анализируя эти данные, программа, созданная в ИППИ, определяет, каким двигателям нужно техобслуживание. 

Сейчас в математике анализ данных — это тема номер один. Он невероятно востребован на практике, он нужен всем. Нашими инструментами обработки данных пользуются такие компании, как Airbus Group, Porsche, Mitsubishi, Toyota, Michelin, Gas de France, Европейское космическое агентство, AREVA (французский Росатом. — «КШ»). Даже в сельском хозяйстве! Вторым по объёму после Airbus потребителем продуктов, разрабатываемых в нашем институте, является Limagrain, одна из крупнейших в мире компаний по селекции семян. Оказывается, чтобы производить чистые семена, необходима очень хорошая математика.

Вы не представляете, что такое современное сельскохозяйственное производство! В животноводстве, чтобы попасть к племенной свинье, надо пройти четыре зоны очистки, дважды принять душ. Там свиньям делают томографию, а софт, который мы производим, эти данные анализирует — всё это нужно для того, чтобы получить оптимальное соотношение мяса и жира. Представляете, что такое засунуть свинью в томограф? «Мадам, не двигайтесь!» Она же должна там минут пятнадцать простоять спокойно. Мы часто даже не понимаем уровень своей отсталости, а он безумный в таких вот областях.

«Нейросети способны обучаться, как обучается речи ребёнок. Мы вводим в нейросеть информацию, она выдаёт результат, но как она его получила, мы не понимаем».

Для математика что самолёты, что семена, что свиньи — это в некотором смысле одно и то же. У тебя есть чёрный ящик. Ты не знаешь, что в нём происходит. Но у тебя есть входные данные, выходные данные и некоторые ручки, поворачивая которые ты можешь вытянуть результат. Тебе нужно найти правильное положение ручек, чтобы результат был наилучшим. И в этом смысле вывод новых пород семян или получение новой формы крыла — это одна и та же задача. Вот этим мы, собственно, и занимаемся.

Шаманы нейронных сетей

[КШ] Что такое информация с точки зрения математики — можете на пальцах объяснить?

[АК] Я не буду морочить вам голову определением Колмогорова, определением Шеннона и так далее. Давайте исходить из другого: в бытовом смысле сегодня любая информация цифровизована. Информация — это всё, что представлено в виде ноликов и единичек. Фильм — это тоже нолики и единички, как и фотография, и текст. Всё это информация, и всю её можно анализировать математически.

[КШ] То есть мы в этих ноликах и единичках ищем какие-то закономерности, какие-то узоры, повторы?

Такое количество классов объектов выделили пользователи, подписывая 14 миллионов изображений сети ImageNet. Среди них, например, 189 типов собак, из них 37 типов терьеров. 

[АК] Смысл анализа данных — это извлечение новых знаний из информации. Мы ищем закономерности, пытаемся понять, но главное — это предсказывать. Что произойдёт, если я изменю форму крыла самолёта? Что будет, если я изменю два типа скрещиваемых растений? Мы делаем предсказания, основанные на данных. И вот в этом смысле математика сейчас объединяет все науки. Они ведь изначально основаны на экспериментах, эксперимент — это всегда данные, а обработка данных — это математика.

[КШ] Вы в своей лекции привели много замечательных примеров применения такого метода анализа данных, как deep learning, глубокое обучение. Можете объяснить, что это такое?

[АК] Да это самый главный вопрос современности! И ответа на него не знает никто. Речь идёт о гигантских нейросетях, способных обучаться — примерно так, как обучается речи ребёнок, по аналогии, не зная никаких правил грамматики. Мы вводим в нейросеть информацию, она её изучает и выдаёт результат обработки, но как она его получила, мы не понимаем. И я очень сомневаюсь, что в ближайшие полвека поймём. Это тот случай, когда эксперимент бежит впереди объяснения. К тем, кто умеет проектировать такие сети, относятся как к гуру или шаманам — они сами толком не понимают, что делают, ориентируются на интуицию, но если у них получается, им готовы платить любые деньги.

[КШ] Нейронные сети в математическом смысле — это, насколько я понимаю, совсем не про реальные нейроны и мозг?

[АК] Конечно, хотя сначала думали, что нейронные сети — это некий аналог того, как работают нейроны в мозгу, хотя никто точно этого не знает. Эта антропоморфность, на мой взгляд, — совершенно ложная вещь. Это как первый самолёт, похожий на летучую мышь, ещё до братьев Райт, который хлопал крыльями, — он даже как-то летал. Но не нужно самолёту хлопать крыльями, как птица. И стальные жеребцы у нас по дорогам не бегают. Почему мозг в этом смысле должен чем-то отличаться?

«Раньше подложишь роботу спичечный коробок — пи-и-ип, и вся антропоморфность закончилась. А сейчас хоть полено положи — он поймёт и переступит».

Мы же знаем, что ещё в 1997 году Каспарова обыграл в шахматы Deep Blue, а в 2011-м Watson обыграл тогдашнего чемпиона в Jeopardy, — для этого не нужно быть похожим на мозг. Хотя какие-то разумные идеи приходят и из биологии и должны применяться в микроэлектронике и программах. Но никто не сказал, что будущий искусственный интеллект или робот, как из рассказов Азимова, будет устроен по образу и подобию человека. Скорее всего, нет, хотя я могу ошибаться.

Торжество кибернетики

Норберт Винер (1894–1964) 

Американский учёный, создатель кибернетики как науки об информации и управлении. Винер рассматривал информацию как одну из базовых категорий мироустройства наряду с энергией и материей. Во многом благодаря его работам  спустя полвека мы не мыслим жизни без информационных технологий.

 

Клод Шеннон (1916–2001) 

Американский инженер и математик, основатель теории информации и один из отцов кибернетики наряду с Норбертом Винером. В 1948 году предложил использовать слово «бит» для обозначения наименьшей единицы информации. 

[КШ] ИППИ создавали, вдохновляясь идеями модной тогда кибернетики?

[АК] Конечно. Отцы кибернетики Винер, Шеннон — они всё, что сейчас происходит, предвидели. Но, к сожалению, люди восприняли их идеи как ближайшее будущее, как следующий шаг. А когда следующий шаг не случился, интерес к этим идеям был потерян.

[КШ] Получается, сейчас настаёт время реального торжества идей кибернетики?

[АК] Конечно, конечно!

[КШ] Вы чувствуете связь с кибернетикой того времени?

[АК] Самую прямую. Возьмём теорию локомоций Гурфинкеля — казалось бы, какое отношение она имеет к роботам? А ведь Boston Dynamics лишь совсем недавно сумела сделать антропоморфного робота, который может ходить не только по гладкой поверхности. Раньше подложишь роботу спичечный коробок — пи-и-ип, и вся антропоморфность на этом заканчивалась. А сейчас хоть полено положи — он поймёт и переступит.

Эта сложнейшая технология, на разработку которой ушли десятилетия, во многом основывается на трудах Гурфинкеля и нашей лаборатории. Когда человек просто стоит, одновременно работают тридцать мышц. Стоять, кстати, сложнее, чем ходить, недаром перед парадом солдаты в обморок падают — в ожидании.

[КШ] Нынешние роботостроители говорят, что главный «тест Тьюринга», позволяющий отличить робота от человека, должен быть основан не на речи, а на движении: воспроизвести пластику человека гораздо сложнее, чем симулировать интеллект.

[АК] Мы приближаемся к реальности, которая описана в рассказах Азимова. Глубокое обучение — это замечательный пример создания устройств, про которые мы уже сами не понимаем, как они работают. Это очень важный рубеж, принципиальный. Инструмент, который может себя воссоздавать или совершенствовать, а мы даже не понимаем, как это происходит, — решающий шаг на пути к искусственному интеллекту, и он уже сделан. Человечество создало механизм, который делает невероятные с нашей точки зрения вещи и работает непонятным нам способом.

Опознать собаку и найти алмаз

[КШ] Почему свою лекцию, открывающую конференцию, вы назвали «Эпоха праздного любопытства закончена»?

[АК] Праздное любопытство — это когда я занимаюсь интернет-серфингом или в поезде журнал листаю: вдруг да попадётся что-то интересное? И не потому вовсе, что я не знаю, что меня интересует, — просто нет механизма, который найдёт это, и я занимаюсь неструктурированным поиском. Так вот, он уходит в прошлое. Поиск, когда мы просто пытаемся выловить что-нибудь интересное в окружающем мире, становится невозможным. Потому что количество информации растёт экспоненциально. И бродить без цели в этом море бессмысленно.

Зато возникли инструменты, позволяющие найти любую информацию. Скоро, например, появится механизм поиска информации по фото и видео в интернете — это самое ближайшее будущее, завтрашний день. Как сейчас мы пользуемся ключевыми словами и фразами, когда ищем что-нибудь в интернете, точно так же будет устроен в скором времени и видеопоиск.

Девяносто процентов всех имеющихся на сегодня данных были получены за последние два года. Я сам сначала был крайне удивлён этой цифрой. Но коллега из MIT убедил меня на простом примере. Он сказал: «А ты знаешь, что, когда кубок Стэнли провозили по городу, полтора миллиона человек снимало это на видео и клало в свои архивы?» Большая часть информации, которая сейчас хранится в Сети, — это видео. И если за последние двадцать лет мы более-менее научились обращаться с текстовой информацией, то с видеоинформацией мы работали мало.

[КШ] Чтобы научить систему узнавать изображения, нужно ведь как-то сопоставить их со словами?

[АК] Есть открытые сайты, где этим занимается масса людей, например ImageNet. Пользователи этого сайта разметили 14 миллионов фотографий — в виде пирамиды понятий. Вот у нас млекопитающие, вот собаки, вот терьеры, а вот бультерьеры, понимаете? Это делают китайцы на деньги правительства Соединённых Штатов. Представьте себе, сколько нужно людей и времени, чтобы вручную это сделать! А потом Сеть всё это, условно говоря, прочла и поняла, где хаски, где сибирская лайка и так далее.

Ещё три месяца назад человек распознавал объекты на фотографиях чуть лучше, чем аналогичная гугловская платформа GoogleNet. Люди делали ошибки в 5% случаев, программа — в 6%. А сегодня гугловская сеть уже превзошла человека: она делает всего 4,5% ошибок.

Но распознавание образов — это же страшная вещь! О частной жизни можно забыть. Тебя сфотографировали и тут же опознали. Вот спускаюсь я на эскалаторе и вижу девушку, которая поднимается. Я её не догнал, но фотографию сделал — тут же распознал, залез к ней в «Одноклассники» и вот, пожалуй, расхотел знакомиться.

[КШ] Это наше ближайшее будущее?

[АК] Да, хотя пока мы такие вещи делать не умеем. Зато, например, мы замечательно распознаём колёса. Наша программа распознаёт все типы колёс, которые только есть в мире. Или, скажем, алмазы — распознавание всех алмазов в мире сегодня происходит на нашем софте: на глаз ведь нельзя предсказать, есть ли в породе алмаз, а мы можем.

И ещё одна очень важная вещь про ближайшее будущее. С развитием методов экстракции знания из информации будет уменьшаться потребность в «синих воротничках». Не только в рабочих, а вообще в людях средней квалификации.

В Соединённых Штатах, например, первое, что бросается в глаза уже в аэропорту: на каждом углу стоит человек, ничего полезного, в общем-то, не делающий. Совершенно очевидно, что его работа — просто социальная функция. Надо чем-то занять людей, чтобы не жевали кокаин. Нет, его не едят, кажется… Ну, не важно. Современное общество может прокормить огромное количество людей, а занять не может. 

 

 

Опубликовано в журнале «Кот Шрёдингера» №12 (14) за декабрь 2015 г.

Arzamas и DataArt запустили курс о роли кибернетики и компьютеров в культуре и жизни в СССР

25 февраля 2021 года просветительский проект Arzamas и международная IT-компания DataArt открывают онлайн-курс «Советская кибернетика в историях и картинках». Проект — экскурсия по залам виртуального музея — рассказывает, как представляли себе молодую науку кибернетику, компьютеры и тех, кто был с ними связан, в СССР второй половины XX века, какими они были на самом деле и как повлияли на разные аспекты советской жизни. Проект адресован не только тем, кто глубоко погружен в историю вычислительной техники, но и всем, кто интересуется историей искусства и повседневности, влиянием научных достижений на массовую культуру.

Кем был советский эвээмщик, в каких условиях он жил и работал? Почему именно программист стал героем одного из главных произведений советской фантастики — повести «Понедельник начинается в субботу» братьев Стругацких? Как кибернетики запустили дискуссию физиков и лириков? Когда компьютер стал инструментом художника и композитора? Как связаны между собой развитие информационных технологий и настоящий культ шахмат, сложившийся в СССР? Создатели курса верят из Arzamas и IT-музея DataArt верят, что эти и другие вопросы, не отраженные в технической документации к советским ЭВМ, важны. Ответив на них, можно не только определить истоки специфической инженерной культуры, которая сформировалась в Советском Союзе и социалистических странах Восточной Европы, но и сделать важный шаг к ее описанию. Мы рассчитываем, в том числе, на интерес IT-специалистов, которые до сих пор могут наблюдать ее черты в своем локальном профессиональном сообществе.

С 25 февраля открыты три первых зала виртуального музея: основная экспозиция — история кибернетики в 10 предметах; зал машинного творчества, где представлены кибернетическое изобразительное искусство, музыка и поэзия; и шахматный клуб. Новые залы, посвященные фантастике, неформальной кибернетике, гуманитарным наукам и профессии советского программиста — откроются в марте и апреле.

В январе 2021-го DataArt запустил сайт собственного музейного проекта, посвященного развитию компьютерной техники, прежде всего, на территории бывшего СССР и стран Восточной Европы. Основное повествование дополняют несколько десятков интервью с деятелями отрасли и фотогалереей коллекции, собранной энтузиастами из числа сотрудников компании. Авторы музейного проекта постарались рассказать об основных этапах истории развития кибернетики на территории бывшего Советского Союза через призму человеческих историй тех, кто эту историю создавал. Экспозиция и собрание текстов продолжают пополняться. 

Об Arzamas

Arzamas — просветительский проект, посвященный истории культуры, одна из ведущих российских онлайн платформ для самообразования. Arzamas рассказывает о литературе, музыке, искусстве, истории и других гуманитарных науках, а также обо всем, что может найти в них свое отражение. Аудио- и видеокурсы, путеводители и воспоминания, лекции, прочитанные ведущими учеными, статьи и фотогалереи — на сайте arzamas.academy есть все, чтобы узнавать новое было просто и интересно. 

Расскажи друзьям

Норберт Винер в Москве

Яков Ильич Фет

Летом 1960 года, с 27 июня по 2 июля, в Москве проходил 1-й Международный конгресс ИФАК — Международной федерации по автоматическому управлению (International Federation of Automatic Control, IFAC). В Москву приехали свыше 1200 учёных из 30 стран. По существу, это был первый конгресс такого масштаба, организованный в СССР. С одной стороны, это событие, вероятно, стало возможным благодаря условиям хрущёвской «оттепели», с другой — оно отражало всеобщий интерес к достижениям советской науки, в частности, в области автоматического управления и кибернетики. В числе американских гостей был и Норберт Винер.

Однако — 1200 делегатов! Это объяснялось огромным интересом к тому, что происходило в те дни в России. Это была уникальная возможность приехать сюда.

Понятно, с каким энтузиазмом встречали Норберта Винера в Москве. 27 июня он участвует в торжественном открытии Конгресса в МГУ. 28 июня читает в знаменитой Большой аудитории Политехнического музея лекцию «Мозговые волны и самоорганизующиеся системы». Как это часто бывало при выступлениях самых популярных учёных и поэтов, Большая аудитория музея не могла вместить всех желающих. Люди сидели на ступеньках, в проходах… Лекцию Винера пришлось повторить 1 июля.

Конечно, интерес был взаимным. Ведущие советские газеты и журналы старались опубликовать беседы с Винером — не каждый день человек такого масштаба и популярности приезжает в Москву!

Журнал «Вопросы философии» пригласил Норберта Винера посетить редакцию. 5 июля 1960 г. здесь состоялась встреча Винера с советскими философами. Стенограмма этой беседы была опубликована в № 9 журнала за 1960 год.

Журнал «Природа» в № 8 за 1960 год публикует интервью «Кибернетика и человек. Беседа с профессором Н. Винером». Это же интервью было позднее включено во второе русское издание «Кибернетики» [1] в качестве одного из Приложений.

30 июня 1960 года «Литературная газета» публикует материалы интервью Винера под заголовком «Кибернетика и литература».

Винер. Мне хотелось бы сказать о моих первых московских впечатлениях. Мне очень понравился сам город, я чрезвычайно доволен могши встречами с молодыми советскими учёными. Это вежливые, корректные, приятные собеседники и отличные специалисты. Я бы с удовольствием имел их своими сотрудниками.

Моя работа вот уже в течение 30 лет тесно соприкасается с работой советских учёных. Когда я читаю труды академика Колмогорова, я чувствую, что это и мои мысли, это то, что я хотел сказать. И я знаю, что такие же чувства испытывает академик Колмогоров, читая мои труды. Это сотрудничество приносит нам обоим огромную пользу.

ЛГ. Расскажите, пожалуйста, над чем Вы работаете сейчас?

Винер. Сейчас я работаю над подготовкой второго издания «Кибернетики» …

В то же время я готовлю мой новый роман. В свободные часы я — писатель. Это не только отдых. Формирование характеров под влиянием различных жизненных обстоятельств, судьбы людей всегда интересовали меня. Мой первый роман «Искуситель» вышел в ноябре 1959 года [2] Он посвящён типичному для американской действительности конфликту между идеалами учёного и его желанием сделать карьеру. Эпиграф романа: «Тем учёным, которые предпочитают искать истину, а не земные блага».

В центре повествования — судьба инженера Грегори Джеймса, родившегося в России, в Одессе, и до первой мировой войны эмигрировавшего в Америку. Я не случайно выбрал своим героем выходца из России. Дело в том, что Россия — страна мне очень близкая. Мой отец, Лео Винер, родился в Белостоке и в 1880 году эмигрировал в Америку. Всю свою жизнь он был горячим пропагандистом российской культуры.

Впрочем, я отвлёкся. Итак, я заканчиваю сейчас свой новый роман «То, что под камнем», который должен выйти в декабре этого года. В нём рассказывается о коррупции в телевизионных компаниях США.

ЛГ. Почему Вы выбрали такое название для Вашего романа?

Винер. Видели ли вы когда-нибудь, как откатывают большой камень? Всё, что накопилось под ним за долгие годы, сразу становится видным людям. Так и в моём романе: вся неприглядная изнанка деятельности СМИ становится ясной во время судебного процесса… [3]

В заключение беседы Норберт Винер просил передать читателям «ЛГ»:

Для меня большая честь быть среди моих коллег из всех стран и встретить такой живой интерес и такое понимание. Я рад быть здесь с моей женой в этом прекрасном и дружеском городе.

Во время лекции в Политехническом музее Винера спросили также относительно планов его литературной деятельности в ближайшее время. Он ответил:

В прошлом году я выпустил свой первый роман и собираюсь написать второй — вместе с моим коллегой, доктором Азимовым из Бостонского университета.

Я не решаю заранее, сколько будет мною написано романов — много или мало. Литературная работа после научной даёт мне большое удовлетворение.

Великий математик, создатель кибернетики, Норберт Винер очень серьёзно относился к своим занятиям литературой. Нам ничего не известно о романе «То, что под камнем», а также — о совместной с А. Азимовым работе.

Основные литературные произведения Винера не относятся к жанру беллетристики. Это, как известно, две автобиографические книги: «Бывший вундеркинд» [4]> и «Я — математик» [5], а также, в значительной степени, его популярные работы по кибернетике: «Кибернетика и общество» [6] и «Творец и робот» [7]. Во всех этих работах Винер выступает как человек, видевший яснее своих современников противоречивое влияние технического прогресса на общество и веривший однако в силу человеческого разума, человеческих качеств.

В 1993 году MIT Press — издательство Массачусетского Технологического Института, alma mater Норберта Винера, опубликовало одно из его ранее неизвестных сочинений «Изобретение: забота об идеях». [8] Этот роман о судьбе изобретателя в современном жестоком обществе имеет замечательное посвящение:

«Массачусетскому Технологическому Институту — сокровищнице творческого интеллекта».

Среди читателей Винера был знаменитый астроном, президент Академии наук Армянской ССР Виктор Амазаспович Амбарцумян. Ученик и биограф Норберта Винера, П.Р. Мазани в 1990 году издал замечательную биографию «Норберт Винер. 1894-1964» [9], где он приводит письмо Амбарцумяна Винеру (от 25 января 1963 года):

Дорогой профессор Винер!

Я очень благодарен Вам за Ваш роман «Искуситель». Я только что закончил чтение и хочу сказать, что эта книга меня весьма заинтересовала. Как Вы знаете, мы здесь уже почти забыли те времена, когда в нашей стране были частные компании. Вот почему роман, описывающий деятельность компаний в процессе использования новых научных идей и технических изобретений, а также — моральные конфликты, возникающие в этой деятельности, открыл для меня неизвестный аспект жизни Вашей страны. Пожалуй, для молодых американцев тоже будет важно познакомиться с этими проблемами.

Я думаю, что было бы полезно опубликовать здесь перевод Вашей книги, и я хочу попытаться сделать это через Госиздат. Конечно, это только мои намерения, но я пишу Вам об этом для того, чтобы показать, какое впечатление произвёл на меня Ваш роман.

Будучи астрономом, почти полностью погружённым в свою науку, я, тем не менее, интересуюсь некоторыми математическими проблемами. Поэтому я хочу воспользоваться возможностью, чтобы высказать Вам мою глубокую признательность за Ваши исследования.

С наилучшими пожеланиями.

Искренне Ваш, В. Амбарцумян

Этот проект не был реализован, однако через некоторое время Амбарцумян получил от Винера очень тёплое письмо с благодарностями.

Примечания.

1. Норберт Винер. Кибернетика или управление и связь в животном и машине. Второе издание. — М.: Советское радио, 1968, стр. 302-305.

2. Wiener N. The Tempter («Искуситель»). New York: Random House, 1959. На русском языке роман «Искуситель» не издавался.

3. Создатель кибернетики Норберт Винер ещё в 1948 году, в первом издании своей знаменитой книги, анализируя влияние СМИ на процессы, происходящие в обществе, предупреждал:
Та система, которая более чем все другие, влияет на гомеостазис общества, отдана в руки людей, занимающихся играми с властью и деньгами. Мы уже видели, что эти силы являются главными антигомеостатическими элементами в обществе. Главная функция каналов связи — обеспечивать людей общественной информацией, то есть информацией, полезной для нации, для человечества, в отличие от информации, полезной для отдельных индивидов.

4.. Wiener N. Ex-Prodigy, Му Childhood and Youth. New York: Simon & Schuster, 1953. (Русский перевод: H. Винер. Бывший вундеркинд. Детство и юность. МРХД, 2001).

5. Wiener N. I Am a Mathematician. The Later Life of a Prodigy. Garden City, N.Y.: Doubleday, 1956. (Русские переводы: H. Винер. Я — математик. М.: Наука, 1964. / Н. Винер. Я — математик. МРХД, 2001).

6. Wiener N. The Human Use of Human Beings. Boston: Mifflin, 1950. (Русские переводы: H. Винер. Кибернетика и общество. М.: ИЛ, 1958. / Н. Винер. Кибернетика и общество. Тайдекс Ко ООО, 2002).

7. Wiener N. God and Golem, Inc. Cambridge, Mass.: MIT Press, 1963. (Русские переводы: H. Винер. Творец и робот. М.: Прогресс, 1966. / Н. Винер. Творец и будущее. М.: ACT, 2003).

8. Wiener N. “Invention: The Care and Feeding of Ideas”. Cambridge, Mass.: MIT Press, 1993.

9. MasaniP.R. “Norbert Wiener. 1894—1964”. Basel; Boston; Berlin: Birkhauser, 1990 (Vita Mathematica; Vol. 5).

Об авторе: Институт вычислительной математики и математической геофизики СО РАН
Новосибирск, Россия
[email protected]
Материалы международной конференции Sorucom 2014 (13-17 октября 2014)
Помещена в музей с разрешения авторов 13 января 2016

Создатель кибернетики — кибернетика

Сегодняшняя современная компьютерная техника, все методики обработки и использования информации — практический результат развития науки под названием «кибернетика». Науки, которую создал один из ученных ХХ века — профессор математики Норберт Винер. Во времена Второй мировой войны Винеру поначалу довелось работать над математическим аппаратом для систем наведения зенитного огня. А в итоге это переросло в работы по построению детерминированных стохастических моделей организации и управления американскими силами противовоздушной обороны.

 

Винер первым предложил отказаться от практики ведения огня по отдельным целям.Он разработал новую действенную вероятностную модель управления силами ПВО. Именно при создании военных разработок и начала зарождаться наука кибернетика. Винер впервые столкнулся с тем, что машина должна выполнять сложные действия по предсказанию поведения цели, заменяя собой наводчика. В основе этого лежит теория обратных связей в технике и живых организмах. Сопоставление знаний из области медицины, физиологии и математики позволило Норберту Винеру обрисовать основные контуры новой науки. Так концепция кибернетики родилась из синтеза ряда совершенно различных научных направлений.

Во-первых, как общий подход к описанию и анализу действий живых организмов и вычислительных машин или иных автоматов.

Во-вторых — из аналогий между поведением сообществ живых организмов и человеческого общества и возможностью их описания с помощью общей теории управления. И, наконец, из синтеза теории передачи информации и статистической физики, который привел к важнейшему открытию, напрямую связывающему количество информации и отрицательную энтропию в системе.

Сам термин «кибернетика», происходящий от греческого слова «кормчий», впервые в современном смысле был применен Винером в 1947 году. А в 1948 вышла та самая книга «Кибернетика», которая и заложила основы современного компьютерного мира. Полное название главной книги Винера — «Кибернетика, или управление и связь в животном и машине». По сути, кибернетика — в большей степени наука о живых организмах, человеке и обществе, чем о машинах. Машина — скорее инструмент и модель в общей кибернетике, а не предмет ее изучения. В понимании самого Винера кибернетика — это наука об управлении, связях и обработке информации.

Отец кибернетики — Норберт Винер

Фундаментальным для изучения инженерии является область кибернетики , которая представляет собой науку о коммуникациях и системах автоматического управления как в машинах, так и в живых существах. Кибернетика сыграла важную роль в развитии искусственного интеллекта, компьютерного зрения, робототехники и нейробиологии.

«Отец кибернетики» — один из самых эксцентричных математиков, когда-либо существовавших, и это в области, известной своей эксцентричностью.Его звали Норберт Винер.

Вундеркинд

Винер родился в 1894 году в семье Лео Винера и его жены Берты. Лео стал известным профессором языков и истории Гарвардского университета, а владение несколькими языками было нормой в семье Винеров. Дома в семье говорили на английском, немецком, русском, французском и итальянском языках. За свою жизнь Норберт выучил в общей сложности 34 языков.

Когда ему было всего 18 месяцев, няня отвела его на день на пляж.Чтобы скоротать время, она начала рисовать буквы алфавита на песке. К тому времени, как они вернулись домой, Норберт уже знал алфавит. Когда Норберту было три года, его мать перестала ему читать, потому что он начал читать ей.

СМОТРИ ТАКЖЕ: 9 ТОП-9 КИБЕРНЕТИЧЕСКИХ ОБНОВЛЕНИЙ, КОТОРЫЕ ХОТЯТ КАЖДОМУ

Признавая таланты Норберта, Лео решил дать ему домашнее образование и познакомил мальчика с греческими и латинскими классиками, а также произведениями Чарльза Дарвина. Когда Норберту было 11 лет, произошло два события.Сначала он был принят в Массачусетский университет Тафтса, а газета New York World опубликовала рассказ «Самый выдающийся мальчик в мире», в котором описывались потрясающие таланты Норберта.

Не обращая внимания на природные способности Норберта, Лео использовал эту статью и последующие статьи в Boston Evening Record, , American Journal of Pediatrics, и American Magazine , чтобы возвещать о своих собственных методах обучения, и это оказало на Норберта длительный эффект. .Об этом времени Норберт писал: «Это сделало меня более неуверенным в своих способностях, чем в противном случае я был бы даже под руганью отца».

В 1909 году, в возрасте 14 лет, Норберт Винер окончил Тафтс и продолжил изучать зоологию в Гарвардском университете. Однако его крайняя близорукость затрудняла лабораторные работы, и он переключился на математическую логику.

В 1913 году, когда ему было 18 лет, Винер получил докторскую степень. и, воспользовавшись стипендией, он поступил в то, что было тогда центром мира математических философов — Тринити-колледж в Кембриджском университете.Здесь жил Бертран Рассел, который вместе с Альфредом Норт Уайтхедом только что завершил выдающуюся работу — Principia Mathematica .

Норберт Винер Источник: Конрад Джейкобс / Wikimedia Commons

Рассел предложил Винеру прочитать четыре статьи, опубликованные Альбертом Эйнштейном в «год чудес» 1905 года. Винер взялся за работу Эйнштейна о броуновском движении, представив пьяницу, прислонившегося к фонарному столбу, который затем шатается вокруг столба, и он смог определить вероятностную меру для любого набора траекторий, по которому пьяница может пойти.Сегодня это известно как винеровский процесс.

Винерский процесс Источник: Sullivan.t.j / Wikimedia Commons

После года в Кембридже Винер поступил в Геттингенский университет, где он учился у великолепного Дэвида Гильберта, однако начало Первой мировой войны заставило Винера вернуться домой. После войны Винер стал лектором в Массачусетском технологическом институте, должности, которую он никогда не покидал, и именно там его эксцентричность стала легендой.

Рассеянный профессор

Было много историй о том, как Винер вошел в класс и прочитал фантастическую лекцию классу, который, к сожалению, не был его собственным.Винер также был известен тем, что писал уравнения на доске одновременно двумя руками.

Офис коллеги-преподавателя Филлис Блок находился недалеко от офиса Винер, и он часто навещал ее, чтобы поболтать. Когда офис Блока был перенесен, Винер представился, приравняв новый офис к новому человеку.

Винер имел привычку ходить по залам Массачусетского технологического института, читая книгу. Он перемещался, проводя пальцем по стенам, и однажды, когда дверь в класс оставалась открытой, Винер проследовал за своим пальцем через дверь класса, по всей комнате и обратно через открытую дверь, пока шла лекция.

Винер однажды посетил конференцию и припарковал свою машину на большом участке. Когда конференция закончилась, Винер не только забыл, где он припарковал свою машину, но и забыл, какая машина была его. Винер придумал гениальное решение: он сел и подождал, пока все остальные машины не выедут со стоянки, а затем сел в единственную оставшуюся машину и уехал.

Однажды, когда выпускник Массачусетского технологического института заметил на обочине дороги в Нью-Гэмпшире машину со спущенной шиной, он остановился и спросил пассажира машины, в котором он узнал Норберта Винера, может ли тот помочь.Представившись выпускником Массачусетского технологического института, Винер спросил, посещал ли этот человек какие-либо из его курсов. Мужчина ответил, что он провел расчеты с Винером, который затем спросил: «Вы прошли?» Когда мужчина сказал, что да, Винер ответил: «Тогда вы можете мне помочь».

В 1930 году Винер начал работу над автокорреляционными функциями, которые касаются сигнала и отложенной копии этого сигнала как функции этой задержки. Эта работа окажет огромное влияние на обработку сигналов и электротехнику.

Когда разразилась Вторая мировая война, Винер вместе с соратником Джулианом Бигелоу бросились в бой.Они приступили к анализу средств ПВО, что в 1940 г. означало, что только один из 2,500 зенитных снарядов действительно попадал в прямое попадание. Винер и Бигелоу рассматривали наблюдателя, пушку, самолет и пилота как целостную вероятностную систему.

Кибернетическая петля Источник: Baango / Wikimedia Commons

Из этой работы Винер изобрел математический фильтр, жизненно важный для обработки сигналов, и он оставался засекреченным до 1949 года, когда Винер опубликовал «Экстраполяция, интерполяция и сглаживание стационарных временных рядов». ».В 1948 году Винер опубликовал основополагающую работу «Кибернетика: или управление и коммуникация у животных и машин».

Норберт Винер женился и, возможно, помня об обращении с ним своего отца, он был известен как преданный родитель своим двум дочерям. В марте 1964 года Винер неожиданно скончался, читая лекцию в Королевской академии наук Швеции. Когда известие о его смерти дошло до Массачусетского технологического института, его штат сократился до половины сотрудников, и люди собрались в коридорах, чтобы поделиться своими воспоминаниями об эксцентричном профессоре, который бродил по коридорам Массачусетского технологического института более 45 лет .

Создатель кибернетики и его беспокойная жизнь

ТЕМНЫЙ ГЕРОЙ ИНФОРМАЦИОННОГО ВЕКА: В ПОИСКАХ ОТЦА НОРБЕРТА ВИНЕРА

КИБЕРНЕТИКИ

Фло Конвей и Джим Сигельман

Базовый, 27 долларов.50, 423 стр., Илл.

РЕЦЕНЗИЯ А.Г. ГАНЧАРСКОГО

Многие геополитические наблюдатели были ошеломлены недавним визитом премьер-министра Индии Манмохана Сингха в Соединенные Штаты, в ходе которого Америка признала Индию ядерной державой.Сравнительно немногие точно предсказали полное влияние резкого изменения политики Вашингтона в пользу Индии. Тем не менее, некоторые люди ожидали, что сотрудничество между старейшей демократией в мире и крупнейшей демократией в мире в конечном итоге должно произойти.

Один из тех голосов, прозвучавших несколько десятилетий назад, но почему-то все еще актуальных: голос ученого-математика Норберта Винера, основателя революционной науки кибернетики, и героя обширной амбициозной биографии Фло Конвея и Джима Сигельмана.В конце концов, после Второй мировой войны, разочаровавшись в тенденциях в правительстве США, Винер порвал с рядами выдающихся американских ученых и принял Индию как общество, в котором его идеи полностью расцвели. Утопическая фантазия? Возможно. Но восхождение Индии на мировую арену среди великих держав 21 века подтверждает врожденное понимание Винера того, что многополярный мир, несмотря на надежды американских политиков, был неизбежен.

Норберт Винер не был известен прежде всего как теоретик внешней политики.Его сильной стороной была прикладная математика, его наследие — век информации. Сокращенный список известных деятелей, на которых повлияли основополагающие теории Винера о таких ставших привычными понятиях, как «обратная связь» и информация как еще один продукт, варьируется от антрополога Маргарет Мид и пионера компьютеров Джона фон Неймана до Бертрана Рассела и Курта Воннегута. Трудно представить себе 20-й или 21-й век таким же без его концепций как части цивилизационного каркаса.

Однако, несмотря на эти аплодисменты, г-жаКонвей и г-н Сигельман изображают Винера как «темного героя», сложную фигуру, которую лучше всего интерпретировать с помощью сносок и оговорок. Авторы хеджируют свои ставки отчасти потому, что в существовании Винера так много всего, что было скомпрометировано до такой степени, что стало недопустимым для общих историй того, что было названо «американским веком».

Винер был вундеркиндом с младенчества; его отец, русский еврей и энергичный и подвижный преподаватель славянских языков в Гарварде, поднял сына на большие высоты.Юного Норберта назвали «Самым замечательным мальчиком в мире» в нежном семилетнем возрасте — таким образом, так называемая драма «О одаренном ребенке» не оставила его равнодушным. Беспокойство по поводу производительности, неизбежно порожденное таким нереалистичным обозначением, усугублялось неоднократными критическими замечаниями его отца. В то время как старший Винер, возможно, воспитывал вундеркинда, он также гарантировал, что этот вундеркинд также станет взрослым с проблемами, его дальнейшая жизнь характеризуется темными периодами, смущающими приступами личного раскрытия и созависимости и, в конечном итоге, необходимостью воспроизвести надсмотрщик динамический после его женитьбы.

Норберт Винер нашел самую сложную жену, Маргарет, властную женщину, которая, как и Норберт, происходила из академических кругов. Но в отличие от своего мужа, изображенного здесь его биографами втянутым и разделенным взаимоисключающими силами — биологическими требованиями древнего еврейства и веком сильного антисемитизма — Маргарет не испытывала таких сомнений. Она хвасталась, что ее семью объявили юденрайн, свободной от еврейской крови. Она с энтузиазмом читала англоязычный перевод «Майн кампф.Посредственность по сравнению со своим мужем, Маргарет отомстила то, что поочередно запугивала Норберта и взяла на себя ответственность за его достижения; в стиле своего литературного кумира Адольфа Гитлера она неблагородно стремилась отрицать наследие своего мужа.

Внешнее давление привело Винера к тому пути, который биографы никогда не могли полностью исследовать. Кое-где встречаются свинцовые ссылки на психологические диагнозы или анекдоты, объясняющие маниакально-депрессивные наклонности Винера.Но маниакально-депрессивные люди — пруд пруди. Что гораздо реже, так это такой человек, как Винер, чрезвычайно находчивый человек, который понимал, что он был аутсайдером в любой среде, и видел, что его билет на скачку превосходит его конкурентов.

Ближе к концу своей жизни Винер взглянул на пепел своего наследия, мрачное наследие двух великих войн прошлого века и процессов автоматизации, которые так много породили его теории, и, наконец, переосмыслил свою духовную ориентацию. принимая, соответственно, индийскую концепцию реинкарнации.Уместно, учитывая, что Винер в душе был искателем, всегда ищущим новое понимание. Эта биография сияет, когда она ближе всего приближает нас к пониманию того, что, несмотря на всю свою идиосинкразию, интеллект Винера был редким, достойным дальнейшего размышления.

А.Г. Ганкарски — писатель из Джексонвилля, штат Флорида.

Подпишитесь на ежедневную рассылку новостей

и истоки Интернета «balticworlds.com

Кибернетика была создана в Советском Союзе в 50-х годах; он прославлял технический прогресс как будущее человечества. Кибернетика исходила из встречи человека и машины.

Опубликовано в печатном издании Baltic Worlds стр. 32-38, том II: 1, 2009
Опубликовано на balticworlds.com 11 февраля 2010 г.

В конце 1950-х годов, когда советское общество начало избавляться от наследия сталинизма, наука и техника стали новыми культурными иконами.Новое, постсталинское поколение было очаровано Спутником, атомными электростанциями и электронно-цифровыми компьютерами. Популярный образ объективного компьютера, говорящего правду, стал движущей силой широкого движения ученых и инженеров, призывающих к реформе науки и общества в целом. Под флагом кибернетики это движение выступило против догматических представлений сталинской науки и идеологизированного дискурса советских социальных наук.

Первоначально предложенная в 1948 году американским математиком Норбертом Винером как наука об управлении и коммуникации между животными и машинами 1, кибернетика получила гораздо более широкую интерпретацию в советском контексте.Советские кибернетики стремились объединить различные кибернетические теории, разработанные на Западе — теорию управления, теорию информации, исследования автоматов и другие — в единую всеобъемлющую концептуальную основу, которая послужит основой для общей методологии, применимой к широкому кругу естественных и социальных науки и техники.2

Чем больше советское общество отходило от сталинизма, тем радикальнее становился кибернетический проект. Постепенно советские кибернетики опровергли прежнюю идеологическую критику математических методов в различных дисциплинах и выдвинули цель «кибернетизации» всего научного предприятия.Под эгидой кибернетики научные направления, которые были подавлены при Сталине, начали проявляться под новыми, кибернетическими названиями и начали бросать вызов ортодоксальным взглядам сталинской эпохи. «Биологическая кибернетика» (генетика) бросила вызов лысенковцам в биологии, «физиологическая кибернетика» — против павловской школы в физиологии, а «кибернетическая лингвистика» (структурализм) — против традиционной сравнительной филологии и исторической лингвистики. Советские энтузиасты кибернетики поставили цель добиться всеобъемлющей «кибернетизации» современной науки путем представления предмета каждой дисциплины в едином, формализованном виде и путем продвижения к синтезу наук.Они стремились перевести все научные знания в компьютерные модели и заменить нагруженный идеологией, «расплывчатый» язык социальных наук и наук о жизни «точным» языком кибернетики.

Глобальные устремления советской кибернетики опирались на богатый и, казалось бы, универсальный кибернетический язык, который я называю «кибер-языком». Она возникла в «кибернетическом кругу» Винера и его коллег, поскольку они регулярно встречались в течение десяти встреч, спонсируемых Фондом Мэйси в 1946–1953 годах.Участниками этих встреч были математики, инженеры, философы, нейрофизиологи, психиатры, психологи, биологи, лингвисты и социологи, в том числе Клод Шеннон, Джон фон Нейман, Уоррен Маккалок, Уильям Росс Эшби, Роман Якобсон и Грегори Бейтсон3.

Кибернетики выдвинули широкий спектр аналогий человек-машина: тело как сервомеханизм с обратной связью, жизнь как устройство, снижающее энтропию, человек как источник информации, человеческое общение как передача закодированных сообщений, человеческий мозг как логическая сеть, а человеческий разум как компьютер.Этот набор математических моделей, пояснительных рамок и привлекательных метафор представил довольно хаотичную и эклектичную картину. То, что скрепляло это, было набором междисциплинарных связей: одна и та же математическая теория описывала обратную связь в технике управления и снижение шума в технике связи; теория информации была связана с термодинамикой, поскольку информация приравнивалась к «отрицательной энтропии»; информация интерпретировалась как мера порядка, организации и определенности, в то время как энтропия была связана с хаосом, шумом и неопределенностью; нейроны мозга моделировались как логические элементы; а мышление уподоблялось вычислению.

Кибернетики объединили концепции физиологии ( гомеостаз, ), психологии (поведение и цель ), техники управления ( контроль и обратная связь, ), термодинамики (энтропия и порядок ) и инженерии связи (код , информация, сигнал , и шум ), и обобщил каждый из них, чтобы в равной степени применим к живым организмам, саморегулирующимся машинам (таким как сервомеханизмы и компьютеры) и человеческому обществу. По их мнению, машины, организмы и человеческое общество все рассматривались как самоорганизующихся систем управления , которые, , управляющие в определенной среде , преследовали свои цели (достижение цели, увеличение порядка, достижение лучшего организация, или достижение состояния равновесия ) путем взаимодействия с этой средой, то есть посылки сигналов и получения информации о результатах своих действий через петель обратной связи .

После публикации в 1948 году книга Винера Cybernetics приобрела огромную популярность. Нью-Йорк Таймс назвал ее одной из самых влиятельных книг двадцатого века, сравнимой по значимости с произведениями Галилея, Мальтуса, Милля или Руссо. Кибернетика обещала решения широкого круга социальных, биологических и технологических проблем с помощью обработки информации и управления с обратной связью. Сложные социальные и биологические явления выглядели проще и управляемее, если их описать в кибернетических терминах.Маскируя различия в природе и масштабе этих явлений, общий кибернетический язык позволял использовать одни и те же математические методы в широком диапазоне дисциплин. При переводе на кибер-язык казалось, что биологические, технологические и социальные проблемы имеют схожие — кибернетические — решения. Буквально понимая кибернетические метафоры, многие биологи и социологи раздвинули границы кибернетики даже дальше, чем первоначально предполагали Винер и его коллеги.

С широким внедрением электронных цифровых компьютеров, оригинальные параллели Винера между мышлением и аналоговыми вычислениями расширились и теперь включают цифровые компьютеры. Говорить о человеческой мысли как о вычислении и описывать цифровые компьютеры в антропоморфных терминах как о «гигантских мозгах» 4 стали двумя сторонами одной медали, широко распространенной кибернетикой. Scientific American опубликовал доступный отчет о кибернетике под провокационным названием «Человек, рассматриваемый как машина» 5; и философ Фрэнк Х.Джордж бросил вызов читателям английского журнала Philosophy : «Вы не можете сказать мне ничего, что может сделать ваша жена, чего не может (в принципе) машина». правительство », 7 инженеров, экономистов и журналистов описали светлое технологическое будущее, населенное интеллектуальными роботами 8, а бизнес-консультанты начали продавать« управленческую кибернетику »9.

По иронии судьбы Винер, которого провозгласили пророком новой эры автоматики, придерживался двойственных взглядов на социальные последствия кибернетики.Он рассматривал автоматические машины как «угрозу и обещание» 10. Винер провозгласил наступление «второй промышленной революции», которая приведет к полностью автоматизированным фабрикам, работающим без участия человека. Эта революция, по его мнению, несла в себе «огромные возможности для добра и зла» 11. Кибернетические методы и технологии, как он утверждал, «открывают нам перспективы периода большего изобилия, чем когда-либо знала человеческая раса, хотя они создают на в то же время возможность более разрушительного уровня социальной разрухи и извращений, чем все, что мы когда-либо знали ».12 Винер предупредил, что автоматизация «обесценивает человеческий мозг» 13. «Опытный ученый и опытный администратор могут выжить», — писал он, но «среднему человеку с посредственными или меньшими достижениями нечего продать, что стоит чьи-то деньги, чтобы купить »14. Винер глубоко критиковал капиталистическую Америку. Он не верил в способность «невидимой руки» свободного рынка установить экономическое и социальное равновесие, или гомеостаз в кибернетических терминах. Его социальные взгляды были откровенно пессимистичными: «Нет никакого гомеостаза.Мы участвуем в деловых циклах подъема и неудач, в смене диктатуры и революции, в войнах, которые каждый проигрывает »15.

Кибернетика, по мнению Винера, давала надежду на социальные перемены. Через два года после «Кибернетики» он опубликовал книгу The Human Use of Humanings: Cyber-netics and Society , в которой он развил кибернетическую критику повсеместного контроля над социальной коммуникацией при маккартизме в Америке и при сталинизме в России.Он считал, что описание общества в кибернетических терминах как саморегулирующегося устройства даст понять, что контроль средств коммуникации является «наиболее эффективным и наиболее важным» антигомеостатическим фактором, который может вывести общество из равновесия16. Винер отметил, что По обе стороны Атлантики «политические лидеры могут пытаться контролировать свое население», манипулируя информационными потоками, и утверждали, что «не случайно в России были свои Бериасы, а у нас — свои Маккарти».17 Его взгляды на капитализм и коммунизм лучше всего резюмировал его коллега и друг Дирк Струик: «Чума на оба дома» 18.

Это было глубоко иронично — и иллюстрировало ограниченную власть создателя над своим творением — что оба этих «дома» увлеклись кибернетикой. Обещание универсальности кибернетического подхода было заманчивым; неограниченная применимость кибернетики вызвала образ безграничной власти. Но даже большим, чем привлекательность кибернетики, был страх, что кибернетика может стать оружием в руках другой стороны в холодной войне.

В начале 1950-х годов, на волне сталинских идеологических кампаний против западного влияния в советской науке, советская академическая и популярная пресса критиковала кибернетику как «модную лженауку» и «реакционную империалистическую утопию». Советские критики использовали все инструменты из своего риторического арсенала: философские аргументы (обвиняя кибернетику как в идеалистических, так и в механистических отклонениях от диалектического материализма), социологический анализ (называя кибернетику «технократической теорией», цель которой состояла в том, чтобы заменить бастующих рабочих послушными машинами) и мораль. инвективы (утверждающие, что кибернетики стремились заменить угнетенных совестью солдат «равнодушными металлическими монстрами»).Как и любая пропаганда, антикибернетический дискурс полон противоречий. Критики называли кибернетику «не только идеологическим оружием империалистической реакции, но и инструментом для реализации ее агрессивных военных планов», изображая ее и как лженауку, и как эффективный инструмент в создании современного автоматизированного оружия.

Политическая «оттепель» Хрущева после многих лет правления Сталина открыла ворота для либерализации в научном сообществе, и кибернетика была быстро реабилитирована.Советские кибернетики радикально расширили границы кибернетики, включив в нее всевозможные математические модели и цифровые компьютерные симуляции. Кибернетика стала синонимом компьютеров, а компьютеры — синонимом прогресса. В октябре 1961 года, как раз к открытию двадцать второго съезда Коммунистической партии, Совет по кибернетике Академии наук СССР опубликовал том с соответствующим названием Кибернетика на службе коммунизма . В этой книге описаны огромные потенциальные преимущества применения компьютеров и кибернетических моделей к проблемам в широком диапазоне областей, от биологии и медицины до управления производством, транспорта и экономики.

Большое количество ранее маргинализированных направлений исследований нашли себе нишу под эгидой Совета Академии по кибернетике, включая математическую экономику, которая была преобразована в «экономическую кибернетику». Вся советская экономика интерпретировалась как «сложная кибернетическая система, включающая в себя огромное количество различных взаимосвязанных контуров управления». Осмысляя советскую экономику в кибернетических терминах, экономические кибернетики рассматривали экономическое планирование как гигантскую систему управления с обратной связью.Экономические кибернетики стремились превратить советскую экономику в полностью управляемую и оптимально функционирующую систему, управляя ее информационными потоками. Советские кибернетики предложили оптимизировать функционирование этой системы, создав большое количество региональных вычислительных центров для сбора, обработки и перераспределения экономических данных для эффективного планирования и управления. Объединение всех этих центров в общенациональную сеть приведет к созданию «единой автоматизированной системы управления народным хозяйством».19

В новой Программе партии , принятой на XXII съезде, кибернетика была включена в число наук, призванных сыграть решающую роль в строительстве материально-технической базы коммунизма. В новой программе энергично утверждается, что кибернетика, электронно-вычислительные машины и системы управления «будут широко применяться в производственных процессах в промышленности, строительстве и на транспорте, в научных исследованиях, планировании, проектировании, бухгалтерском учете, статистике и управлении».В популярной прессе компьютеры стали называть «машинами коммунизма».
«Как бы необычно это ни звучало для некоторых консерваторов, которые не желают постигать элементарные истины, мы будем строить коммунизм на основе самого широкого использования электронных машин , способных обрабатывать огромное количество технологических, экономических и биологических информация в кратчайшие сроки », — провозгласил инженер адмирал Аксель Берг, председатель Совета Академии по кибернетике в 1962 году.« Эти машины , метко названные «кибернетическими машинами», решат проблему непрерывного оптимального планирования и управления .”20

Несмотря на возвышенную риторику энтузиастов кибернетики, советские правительственные чиновники по-прежнему скептически относились к перспективам радикальной общенациональной реформы управления экономикой. Возможная компьютеризация процесса принятия экономических решений угрожала сложившейся иерархии власти и столкнулась с упорным сопротивлением на всех уровнях советской бюрократии. Благодаря бесконечному процессу проверок, исправлений и реорганизаций
советских правительственных агентств смогли замедлить кибернетическую реформу и в конечном итоге остановить ее.21 По мере того как исчезла идея общей экономической реформы, исчезли и планы создания общенациональной компьютерной сети, у которой больше не было определенной цели22.

И все же громкая кампания в СМИ, начатая советскими защитниками кибернетики, вызвала серьезное беспокойство в Вашингтоне. «Если бы какая-либо страна достигла полностью интегрированной и контролируемой экономики, в которой« кибернетические »принципы применялись для достижения различных целей, Советский Союз опередил бы Соединенные Штаты в достижении такого состояния», — написал американский обозреватель Cybernetics. на службе коммунизма .Он предупредил, что кибернетика «может быть одним из тех орудий, которые имел в виду Хрущев, когда угрожал« похоронить »Запад» 23. ЦРУ создало специальный отдел для изучения угрозы советской кибернетики24.

Аналитики ЦРУ, очевидно, спутали необузданный энтузиазм советских кибернетиков с реальной политикой правительства. Целевая группа ЦРУ по советской кибернетике сообщила, что «советские политики взяли кибернетическую методологию в беспрецедентных масштабах». Целевая группа предупредила, что «огромное увеличение экономической производительности в результате кибернетизации производства может привести к нарушению мировых рынков» в беспрецедентных масштабах.В августе 1961 года старший научный персонал ЦРУ сообщил, что Советы были готовы применить методы кибернетического контроля «не только для естественных наук и экономики, но и для формирования общества в целом» 25. Кибернетическая методология автоматизированного обучения была нацелена на воспитание «нового коммунистического человека». «Создание модельного общества и социально-экономическая деморализация Запада станут дополнительным идеологическим оружием», — заключили аналитики ЦРУ26.

15 октября 1962 года Джон Дж.Форд, глава специальной целевой группы ЦРУ по советской кибернетике, сделал неформальную презентацию генеральному прокурору Роберту Ф. Кеннеди и другим высокопоставленным правительственным чиновникам в доме министра обороны
Роберта С. Макнамара. Форд очаровал аудиторию, рекламируя «серьезную угрозу для Соединенных Штатов и западного общества, которую представляет растущая приверженность Советского Союза фундаментально кибернетической стратегии построения коммунизма». Все шло хорошо, пока презентация не прервалась известием об обнаружении советских ракет на Кубе.

Даже когда разразился кубинский ракетный кризис, высшие должностные лица администрации Кеннеди запросили у Форда дополнительную информацию о советской кибернетике. 17 октября Форд представил резюме своего незавершенного выступления Артуру Шлезингеру-младшему, специальному помощнику президента Кеннеди. Выступая как частное лицо (ЦРУ не занимало официальной позиции по советской кибернетике), Форд предупредил, что «у коммунистов есть программа всего Блока, посвященная исследованию, развитию и применению кибернетики для обеспечения исхода конфликта между Востоком и Западом. в их пользу, тогда как U.У С. нет ни программы, ни философии развития кибернетики для достижения национальных целей ». «Постоянное игнорирование этого аспекта советской стратегии, — заключил Форд, — равносильно произвольному пренебрежению основными намерениями врага и невольному соблюдению его основной стратегии мировой коммунизации» 27.

Три дня спустя, когда ракетный кризис был в самом разгаре, кибернетический страх поднялся по лестнице администрации Кеннеди. Шлезингер написал Роберту Ф.Кеннеди, что «тотальная приверженность Советского Союза кибернетике» даст Советам «огромное преимущество». Шлезингер предупреждал, что «к 1970 году в СССР может появиться радикально новая производственная технология, включающая все предприятия или комплексы отраслей, управляемых по замкнутому циклу с обратной связью с использованием самообучающихся компьютеров». Он заключил, что если американское пренебрежение кибернетикой продолжится, «нам конец» 28.

В ноябре 1962 года, , как только ракетный кризис утих, Шлезингер поднял вопрос советской кибернетики перед самим президентом.Затем президент Кеннеди попросил своего научного советника Джерома Визнера создать группу по кибернетике, чтобы «взглянуть на то, что мы делаем, по сравнению с тем, что они делают, и что это означает для будущего» 29.

Визнер возглавлял кафедру электротехники в Массачусетском технологическом институте; он был хорошо знаком с кибернетикой и считал Норберта Винера своим наставником. Визнер собрал лучших специалистов в этой области. Выдающийся биофизик Массачусетского технологического института Уолтер Розенблит возглавил группу, в которую также входили физиолог Уильям Росс Адей, психолог Джордж Миллер, инженер-электронщик Джон Пирс, математик Джон Тьюки, компьютерные ученые Питер Элиас и Уиллис Уэр, а также экономисты-математики Леонид Гурвич и Кеннет Эрроу.Группа собиралась несколько раз в 1963 году, пока убийство Кеннеди
и последующая отставка Визнера не положили конец этому исследованию.30

Апокалиптическое видение фундаментальной трансформации советской системы в духе кибернетики было выражено в рукописи под названием «Коммунистическая реформация», которую Визнер получил в феврале 1963 года. «Кибернетика стала официально основной наукой в ​​Советском Союзе». и «настоящий острие« коммунистической реформации »», — утверждал автор, венгерский эмигрант Георгий Палочи-Хорват.«Превосходство кибернетики во всех отраслях советской администрации, экономики, промышленности и науки привело к изменению самой коммунистической системы управления и контроля». «Если в ближайшее время не будет принята новая программа катастрофы, — предупредил Палоци-Хорват, — в конце шестидесятых — начале семидесятых, вместо ракетного разрыва, американское и западное общественное мнение будет обеспокоено« компьютерным бреши ». , и «пробел в программисте» »31. Хотя Визнер считал идею возникающего« кибернетического разрыва »« в высшей степени смехотворной »32, он спонсировал дальнейшие исследования Палоци-Хорват и публикацию его исправленной рукописи.33

Тем временем ЦРУ продолжало бить тревогу. В феврале 1964 года ЦРУ опубликовало секретный отчет о советской кибернетике, в котором, среди других стратегических угроз, упоминались советские планы по созданию «единой информационной сети». ЦРУ разослало отчет сотне человек в Министерстве обороны, Государственном департаменте, Комиссии по атомной энергии, Агентстве национальной безопасности, НАСА и других государственных учреждениях34. В ноябре 1964 года на конференции в Джорджтаунском университете Форд публично представил доклад. статья, в которой анализируется советская кибернетика и предсказывается, что развитие новых информационных технологий в правительстве может стать полем битвы для «нового вида международной конкуренции в течение следующих 15 лет».35 Его публичный призыв серьезно встревожил некоторых военных. Командующий отделом зарубежных технологий Командования систем ВВС США заключил:
«Если мы, американцы, как народ, и мы в ВВС, в частности, не поймем эти важные тенденции, у нас может не быть особого выбора. Система могла быть навязана нам из авторитарного, централизованного, кибернетизированного, могущественного в мире центра управления и контроля в Москве ». 36

Аналитики ЦРУ дико переоценили угрозу советской кибернетики.В отчете ЦРУ 1964 года говорилось, что «архитекторы и инженеры сейчас разрабатывают технические планы размещения центра советской« автоматизированной экономической информационной системы »в Москве на уже выбранном месте» 37. Действительно, Центральный экономико-математический институт , созданная в Москве в 1963 году для разработки концепции компьютеризированной общенациональной системы управления экономикой, не имела собственного здания, а ее сотрудники были забиты в нескольких комнатах без компьютерного оборудования. Строительство нового здания заняло более 10 лет; он был завершен только в середине 1970-х годов.В отчете 1965 года говорилось, что создается децентрализованная сеть «спутниковых» вычислительных центров, в которой результаты обработки информации в одном центре перекрестно передаются в другие спутниковые центры и в центральный компьютер. В отчете утверждалось, что эти спутниковые центры будут связаны между собой на региональной основе к 1967 году38. В отчете за 1966 год утверждалось, что «Единая информационная сеть была наиболее значительным запланированным приложением кибернетики, обсуждавшимся в 1965 году». ЦРУ выявило 350 компьютерных центров, которые «могут стать узлами» в «нервной системе» Советского правительства ».39

На самом деле Советский Союз страдал от острой нехватки компьютеров. В 1968 году во всей Литве было всего 9 компьютеров40. Несколько счастливых организаций, которым удалось получить компьютер, жестко контролировали его использование и не собирались делиться им с посторонними. Так называемые компьютерные центры редко имели более одной машины и не были связаны с какой-либо сетью. В 1967 году Центральный экономико-математический институт получил свою первую ЭВМ Урал-14Б — медленную, ненадежную машину с малой памятью, совершенно непригодную для крупномасштабной обработки информации.Не имея собственного здания, институт установил компьютер в местной средней школе. Первая «сеть», разработанная институтом, состояла из двух компьютеров. Это была вынужденная мера: поскольку возможности Урал-14Б были настолько ограничены, институт подключил его к более мощной ЭВМ БЭСМ-6, расположенной в Ленинградском филиале института, чтобы можно было провести несколько экспериментальных расчетов. В середине 1960-х советские экономисты-кибернетики пытались убедить руководство Министерства обороны, которое строило собственную сеть, перевести ее на двойное использование.Ответ был краток: «Мы получаем столько денег на технологическое развитие, сколько просим. Вы ничего не получаете. Если мы будем сотрудничать, ни один из нас не получит денег ». 41 Из-за отсутствия политической и финансовой поддержки Институт вскоре исключил автоматизированную информационную систему управления экономикой
из своей программы исследований и сосредоточился на разработке оптимальных математических моделей. Практическая реформа
была заменена оптимизацией на бумаге.

Хотя и недолго, группа Визнера дала трезвую оценку советской кибернетике.Ведущий экономист комиссии, будущий лауреат Нобелевской премии Кеннет Эрроу, назвал советские усилия по математическому экономическому планированию «не более чем совокупностью исследовательской работы, проводимой в Соединенных Штатах промышленными корпорациями». Он подчеркнул, что даже несмотря на то, что Советы собирали обширные экономические данные, «никто действительно не смог придумать, как эффективно использовать эту огромную груду материала». Эрроу очень скептически относился к заявлениям о компьютерной рациональности и утверждал, что даже если бы Соединенные Штаты могли «компьютеризировать наше принятие политических решений», экономика
не достигла бы «идеальной стабильности».Он пришел к выводу, что гораздо более эффективную экономическую политику можно разработать, просто улучшив интеллект, в то время как компьютеры могут служить просто «мистическим символом точности» .42 В 1964 году, вскоре после ухода со своего поста научного советника президента, Визнер посетил Советский Союз. Union, чтобы самому увидеть плоды того, что он называл «кибернетической запой» 43. Единственным современным автоматизированным производством, которое он смог найти, был завод по розливу шампанского.44

Герберт Саймон, еще один будущий лауреат Нобелевской премии по экономике и ведущий эксперт в области искусственного интеллекта, также принимал участие в работе группы по кибернетике.Позже он вспомнил, как ЦРУ представило президенту Кеннеди подробный отчет о якобы «великом советском заговоре с целью завоевания мира с помощью кибернетики». […] Увы, наша комиссия оказалась слишком честной. Если бы мы доложили Визнеру, что советский кибернетический проект
действительно опасен, американские исследования в области искусственного интеллекта получили бы все средства, которые они могли бы использовать на долгие годы. Оставив искушение позади, мы сообщили, что документ ЦРУ был сказкой — как показали события.”45

Удалось ли участникам дискуссии отбросить искушение или нет, исследования в области искусственного интеллекта в США в то время действительно получили очень значительный импульс. Начиная с 1963 года Управление технологий обработки информации (IPTO) Агентства перспективных исследовательских проектов Министерства обороны США (ARPA) щедро финансировало проект MAC в Массачусетском технологическом институте и другие инициативы в области искусственного интеллекта. «Это был рай», — вспоминает Марвин Мински из Массачусетского технологического института. «Это был ваш благотворительный институт, которым управляли ваши студенты без ограничений и комитетов.Конечно, не было возможности потратить столько денег, поэтому мы построили несколько машин, и в течение следующих нескольких лет мне никогда не приходилось принимать трудных решений, финансировать ли тот или иной проект, потому что мы могли просто делать и то, и другое ». 46

Глава IPTO, психолог Массачусетского технологического института Дж. К. Р. Ликлайдер давно интересовался кибернетикой. «После Второй мировой войны в Кембридже царило сильнейшее интеллектуальное брожение», — вспоминал он. «Норберт Винер проводил еженедельный кружок из 40 или 50 человек, которые собирались вместе.Они собирались вместе и разговаривали пару часов. Я был его верным сторонником ». Ликлайдер проводил аудит лекций Винера и стал частью группы преподавателей Массачусетского технологического института, которые «собирались вместе и говорили о кибернетике». «Я всегда цеплялся за это», — вспоминал он. Ликлайдер тесно сотрудничал с Джорджем Миллером и Уолтером Розенблитом, будущими членами группы по кибернетике Визнера. Находясь в Массачусетском технологическом институте, Ликлайдер также был очень близок с Визнером, и когда последний стал научным советником президента Кеннеди, Ликлайдер был назначен главой группы по научным и техническим коммуникациям.Таким образом, Ликлайдер делил свое время между ARPA и Управлением науки и технологий Визнера, к некоторому огорчению его боссов в Пентагоне47.

Объединенный интерес Ликлайдера к психологии, вычислениям и коммуникациям помог ему представить компьютер как устройство коммуникации, а не просто большой калькулятор. В своей статье 1960 года «Симбиоз человека и компьютера» он изложил свое видение сети «мыслительных центров», многопользовательских компьютерных систем с разделением времени, которые «включали бы функции современных библиотек вместе с ожидаемыми достижениями в области хранения информации. и поисковые и симбиотические функции [человек-компьютер] ».Биологическая метафора «симбиоза» Ликлайдера перекликалась с кибернетическим стиранием границ между человеком и машиной. Когда статья Ликлайдера приобрела статус «объединяющей точки отсчета» в информатике и искусственном интеллекте, она распространила кибернетическое видение (без использования термина) на все эти дисциплины.49

Кибернетическая концепция коммуникации превзошла границу между человеком и машиной. В кибернетическом мире люди могут общаться через компьютеры и с ними, в конечном итоге формируя бесшовные сети связи между человеком и компьютером.Ликлайдер активно продвигал взаимодействие человека и компьютера с представителями Пентагона. «Проблемы управления и контроля были, по сути, проблемами взаимодействия человека и компьютера. Я думал, что это просто смешно иметь системы командного управления, основанные на пакетной обработке », — вспоминал он. «Каждый раз, когда у меня была возможность поговорить, я говорил, что миссия — интерактивные вычисления» 50. IPTO профинансировала множество проектов в Соединенных Штатах, и каждая группа разработала свою собственную вычислительную систему с разделением времени, несовместимую с другими.Ликлайдер в шутку назвал этот конгломерат исследовательских групп Межгалактической компьютерной сетью. В 1963 году он разослал меморандум участникам этой неформальной социальной сети, призывая их стандартизировать свои системы, чтобы данные могли передаваться из одной системы в другую. «Рассмотрим ситуацию, в которой несколько разных центров объединены вместе», — писал он, утверждая, что было важно «развить способность для интегрированной работы сети» 51.

В 1968 году Ликлайдер стал соавтором статьи «Компьютер как коммуникационное устройство» с Робертом Тейлором, главой IPTO в 1965–69.При Тейлоре IPTO предприняло практические шаги по объединению «цифровых изолированных» исследовательских групп в «суперсообщество», разработав ARPANET, который в конечном итоге превратился в Интернет.52

Историк Пол Эдвардс утверждал, что «дискурс киборгов», стирающий границу между человеком и машиной, смешался с дискурсом «закрытого мира» времен холодной войны, который представлял мир как поддающийся компьютерному моделированию, манипуляции и контролю. «Дискурс киборгов функционировал как психологический / субъективный аналог политики закрытого мира», — пишет он.«Там, где дискурс закрытого мира определял архитектуру политического нарратива и технологической системы, дискурс киборгов формировал культуру и субъективность для информационной эпохи» 53. По иронии судьбы, дискурс киборгов добился своего триумфа за счет стирания своих корней в кибернетическом видении Винера. Решительная пацифистская позиция Винера после того, как Хиросима привлекла к нему пристальное внимание ФБР и бросила тень подозрения на его идеи. Последующая паника в отношении кибернетики в Соединенных Штатах еще больше окрасила эту область в красный цвет коммунизма и создала препятствия для федерального финансирования исследований в области кибернетики.«Они хотели преследовать кибернетику как можно быстрее», — вспоминал ведущий кибернетик Хайнц фон Ферстер. «Его не подавляли, но они игнорировали его» 54. Хотя ARPANET возникла в контексте кибернетических аналогий между человеческим и компьютерным общением, его кибернетическая генеалогия была стерта.

В то время как в Советском Союзе кибероговорение доминировало в научных дискуссиях, дискурс о киборгах в Соединенных Штатах просочился через культуру и стал общепризнанным до такой степени, что стал невидимым.Американские ученые
говорили на кибер-языке и даже не осознавали этого, так же как мсье Журден в пьесе Мольера не осознавал, что говорит прозой. Первоначальные цели ARPANET были очень скромными — разделить вычислительные ресурсы между исследовательскими группами — и диссоциировались от явного кибернетического видения общества как механизма, регулируемого обратной связью. Возможно, именно поэтому это оказалось возможным, в то время как грандиозные планы советских кибернетиков по созданию общенациональной компьютерной сети для регулирования всей национальной экономики натолкнулись на непреодолимые политические препятствия.

Интернет — последняя кибернетическая машина — соединила воедино людей и компьютеры, управление и коммуникацию, информацию и свободу слова. Как и предполагал Винер, цифровая коммуникация может использоваться как для освобождения, так и для контроля, а авторитарные правительства по-прежнему пытаются ограничить свободное распространение информации. Искусственные органы, онлайн-аватары и повсеместные вычисления сделали кибернетические метафоры человека и машины почти буквальными. Кибернетическое видение Винера общества, основанного на свободном обмене информацией, стало (кибер) реальностью во всемирной паутине.
Эта история глубоко иронична: Америка отвергла кибернетику, но реализовала кибернетическое видение, в то время как Советский Союз сделал прямо противоположное: он на словах поддержал кибернетику и остановил практические кибернетические проекты. Паника кибернетики привлекла внимание руководителей науки США к взаимодействию человека и машины и сделала явные кибернетические ссылки идеологически подозрительными. В результате американцы преследовали узко определенный, но жизнеспособный технический проект, в то время как Советы стремились к утопической грандиозной реформе.Это учит нас кое-чему о силе дискурса: она заключается не столько в явных декларациях, сколько в тонких метафорах, которые меняют наш образ мышления и в конечном итоге меняют наш мир. ≈

Благодарности
Я хочу поблагодарить организаторов конференции 2008 г. «Мышление и установление связей: кибернетическое наследие в социальных и гуманитарных науках» в Нобелевском музее и Университете Седертёрна, где была представлена ​​ранняя версия этой статьи. Я очень благодарен Фло Конвею, Джиму Сигельману и Бену Петерсу за любезно поделились со мной своими архивными находками.Я также ценю полезные комментарии и предложения Ребекки Леттеваль и анонимного обозревателя Baltic Worlds.

Слава Герович

ссылки

1. Норберт Винер, Cybernetics, or Control and Communication in the Animal and Machine , Cambridge, Mass. 1948.
2. См. Слава Герович, От новояза к кибернетике: история советской кибернетики , Кембридж, Массачусетс.2002.
3. См. Heims, Constructing a Social Science for Postwar America: The Cybernetics Group, 1946–1953 , Cambridge, Mass. 1993.
4. См. Эдмунд С. Беркли, Giant Brains, or Machines that Think , New York 1949.
5. См. Джон Г. Кемени, «Человек, рассматриваемый как машина», Scientific American , vol. 192 (апрель 1955 г.), стр. 58–67.
6. Фрэнк Х. Джордж, «Можно ли заставить машины думать?», Philosophy , vol. XXXI, нет. 118 (июль 1956 г.), стр.252.
7. См. Karl W. Deutsch, Нервы правительства: модели политической коммуникации и контроля , Лондон 1963.
8. См. Automatic Control , New York 1955.
9. См. Stafford Beer, Cybernetics and Management , New York 1959, и Decision and Control: The Meaning of Operational Research and Management Cybernetics , London 1966.
10. Норберт Винер, «Машина как угроза и обещание» (1953), в Винере, Собрание сочинений , том.IV, стр. 673–78.
11. Винер, Кибернетика , стр. 28.
12. Винер, «Машина как угроза и обещание», стр. 677.
13. Винер, Кибернетика , стр. 27.
14. Там же, стр. 28.
15. Там же, стр. 159.
16. Там же, стр. 160.
17. Норберт Винер, Использование человеком человека: кибернетика и общество [1950, 1954], Нью-Йорк, стр. 181, 192.
18. Цитируется по Стиву Дж. Хеймсу, Джон фон Нейман и Норберт Винер: от математики к технологиям жизни и смерти , Кембридж, Массачусетс., п. 311.
19. Анатолий Китов, «Кибернетика и управление народным хозяйством», в сб. Аксель Берг, изд., Кибернетику — на службу коммуникации , вып. 1. Москва и Ленинград: Госэнергоиздат, 1961. С. 207, 216.
.
20. Аксель Берг, «Кибернетика и научно-технический прогресс», под ред. Александра Кузина, Биологические аспекты кибернетики , Москва, 1962, с. 14 (курсив в оригинале).
21. Герович, От новояза к кибероязу , гл. 6. — О безуспешных попытках внедрить автоматизированные системы управления в управление экономикой в ​​Литве см. Egle Rindzevičiute, Constructing Soviet Cultural Policy: Cybernetics and Governance in Lithuania after Second World War , Ph.Докторская диссертация, Университет Линчёпинга, Швеция, 2008 г., стр. 125–148.
22. Слава Герович, «InterNyet: Почему Советский Союз не построил общенациональную компьютерную сеть», История и технологии 24: 4 (декабрь 2008 г.), стр.335–350.
23. D.G. Малькольм, Обзор Кибернетика на службе коммунизма , т. 1, Операционные исследования 11 (1963), стр. 1012.
24. Фло Конвей и Джим Сигельман, Темный герой информационной эпохи: в поисках Норберта Винера, отца кибернетики , Нью-Йорк, с.391.
25. ЦРУ, старший научный сотрудник по международному коммунизму, «Советский коммунизм в шестидесятые годы: некоторые заметки о его новых измерениях», 1 августа 1961 г., с. 8.
26. Джон Дж. Форд — Артуру Шлезингеру-младшему, 17 октября 1962 года; Личные документы Шлезингера, Библиотека Джона Ф. Кеннеди, Бостон, Массачусетс, вставка WH-7, «Кибернетика».
27. Там же.
28. Артур Шлезингер-младший Роберту Ф. Кеннеди, 20 октября 1962 года; Личные документы Шлезингера, вставка WH-7, «Кибернетика».
29. Джон Ф.Кеннеди, Меморандум под диктовку, 28 ноября 1962 г .; Президентские записи, Библиотека Джона Ф. Кеннеди, Бостон, Массачусетс, кассета J, диктофон XXX.A.
30. отчетов за 1963 год; Отдел научных и технологических документов, Библиотека Джона Ф. Кеннеди, Бостон, Массачусетс, рулон 64.
31. Дьердь Палоци-Хорват, «Коммунистическая реформация», неопубликованная рукопись; Личные документы Шлезингера, вставка WH-7, «Кибернетика».
32. Сперджен Кини-младший, «Поиски советской кибернетики», в Джерри Визнер: ученый, государственный деятель, гуманист: Воспоминания и мемуары , изд.Уолтер Розенблит, Кембридж, Массачусетс, 2003 г., стр. 84.
33. Джордж Палоци-Хорват, The Facts Rebel: Будущее России и Запада , Лондон 1964.
34. Конвей и Сигельман, Dark Hero , стр. 318, 330.
35. Джон Дж. Форд, «Советская кибернетика и международное развитие», в Социальное влияние кибернетики , изд. Чарльз Р. Декерт, Нью-Йорк, 1966, стр. 189.
36. Полковник Рэймонд С. Слипер, «Кибернетика на службе коммунизма», Air University Review (март-апрель 1967 г.) (http: // www.airpower.maxwell.af.mil/airchronicles/aureview/1967/mar-apr/sleeper.html).
37. Управление научной разведки ЦРУ, «Значение кибернетики в СССР», Разведывательный меморандум № 0757/64, 26 февраля 1964 г., стр. 9.
38. Управление научной разведки ЦРУ, «Особенности советской программы кибернетики до 1963 года», Research Source Book No. OSI-RA / 65-2, 5 января 1965 г., стр. 13.
39. Управление научной разведки ЦРУ, «Основные события в программах кибернетики SovBloc в 1965 году», Отчет научно-технической разведки №OSI-RA / 66-29, 3 октября 1966 г., стр. 2, 24.
40. Риндзевичуте, Конструирование советской культурной политики , стр. 146.
41. Николай Федоренко, Вспоминаю прошлое, заглядываю в будущее , Москва, 1999, с. 179, 228.
42. Кеннет Дж. Эрроу Уолтеру У. Хеллеру, 1 ноября 1962 г .; Личные документы Шлезингера, вставка WH-7, «Кибернетика».
43. Джером Визнер — Артуру Шлезингеру-младшему, 25 февраля 1963 года; Личные документы Шлезингера, вставка WH-7, «Кибернетика».
44. Кини-младший, «Поиски советской кибернетики», стр. 86.
45. Герберт А. Саймон, Модели моей жизни , Нью-Йорк, 1991, стр. 295–296.
46. Цитируется у Конвея и Сигельмана, Dark Hero , p. 321. — О финансировании ИИ IPTO см. Arthur Norberg and Judy O’Neill, Transforming Computer Technology: Information Processing for the Pentagon, 1962–1986 , Baltimore, MD, 1996.
47. J.C.R. Ликлайдер, Огайо 150. Интервью Уильяма Аспрея и Артура Л.Норберг, 28 октября 1988 г., Кембридж, Массачусетс. Институт Чарльза Бэббиджа, Миннесотский университет, Миннеаполис. (http://www.cbi.umn.edu/oh/pdf.phtml?id=180).
48. J.C.R. Ликлидер, «Человеко-компьютерный симбиоз», IRE. Операции о человеческом факторе в электронике , том. HFE-1 (март 1960 г.), стр. 7.
49. Пол Н. Эдвардс, Closed World: Computers and the Politics Discourse in Cold War America , Cambridge, Mass. 1996, p. 266.
50. J.C.R. Ликлидер, Огайо 150.
51. Цитируется по Кэти Хафнер и Мэтью Лайон, Где волшебники не ложатся спать поздно . Нью-Йорк 1996, стр. 38.
52. Джанет Аббат, Изобретая Интернет . Кембридж, Массачусетс, 1999, стр. 44; J.C.R. Ликлайдер и Роберт В. Тейлор, «Компьютер как устройство связи», Science and Technology (апрель 1968 г.), стр. 31 (http://gatekeeper.dec.com/pub/DEC/SRC/publications/taylor/licklider-taylor.pdf).
53. Эдвардс, Закрытый мир , стр. 2–3.
54. Цитируется у Конвея и Сигельмана, Dark Hero , p.321.

Запутанная история советской информатики

В 1950 году, когда холодная война была в разгаре, советские журналисты отчаянно искали что-нибудь, что могло бы помочь им заполнить квоту на антиамериканскую пропаганду. В январе того же года появилась обложка Time Magazine , на которой, казалось, было именно то, что нужно. На нем был показан первый электромеханический компьютер под названием Harvard Mark III и на обложке была написана фраза «Может ли человек построить Супермена?»

Вот цель, поставившая галочку в идеологических клетках.В мае 1950 года Борис Агапов, научный редактор «Советской литературной газеты », выступил с пренебрежительной критикой восхищения американской публики «мыслящими машинами». Он высмеивал «сладкую мечту» капиталиста о замене сознательных рабочих и солдат-людей, которые могли решить не воевать на стороне буржуазии, послушными роботами. Он высмеивал идею использования компьютеров для обработки экономической информации и высмеивал американских бизнесменов, которые «любят информацию, [как] американские пациенты любят запатентованные таблетки.Он выразил презрение западным пророкам информационной эпохи, особенно самому выдающемуся из них — создателю кибернетики Норберту Винеру, профессору математики Массачусетского технологического института. Кибернетика, которой тогда было всего пару лет, заявила, что механизмы контроля и коммуникации в биологии, технологии и обществе в основе своей идентичны. Конечно, Агапов на самом деле не читал знаменитую книгу Винера на эту тему под названием Кибернетика ; содержание его статьи ясно показывает, что все, что он знал о кибернетике, было заимствовано из выпуска от 23 января Time и, возможно, в значительной степени из его обложки.

В среде советских СМИ, наполненной паранойей, статья Агапова была воспринята как сигнал сверху. Психолог Михаил Ярошевский понял намек и опубликовал две резкие критики кибернетики: одну в литературной газете , а другую в сборнике статей 1951 года под названием Против философствующих приспешников американского и английского империализма . Он обвинил Винера в том, что он сводит человеческую мысль к формальным операциям со знаками, и назвал кибернетику «модной псевдотеорией», сфабрикованной «философствующими невеждами» и «крайне враждебной людям и науке».Далее он процитировал известное замечание Винера о том, что компьютерная революция «обесценила человеческий мозг» точно так же, как промышленная революция обесценила человеческую руку. В то время как Винер имел в виду свой комментарий как либеральную критику капитализма и призывал к созданию «общества, основанного на человеческих ценностях, отличных от купли-продажи», Ярошевский, очевидно, интерпретировал его как человеконенавистническую выходку. «Из этой фантастической идеи, — писал он, — семантики-каннибалы делают вывод, что большая часть человечества должна быть истреблена.«Как и Агапов, Ярошевский не удосужился прочитать ни одного сочинения Винера. На самом деле это было бы непросто: книга Винера Cybernetics была изъята из советских библиотек после нападения Агапова. Вместо этого Ярошевский черпал аргументы в пользу своей критики в основном из более ранней статьи Агапова.

Советский Союз начал тайно заниматься военными вычислениями, осуждая Запад за то же самое.

Когда один критик повторил другого, повторяя старые обвинения и придумывая новые, развернулась антикибернетическая кампания.Критики не позволяли своему незнанию реального содержания кибернетики останавливать их — фактически, это помогало развязать их воображение. Умело манипулируя горсткой вырванных из контекста цитат Винера, они натянули одежду кибернетики на идеологическую соломку. Мимолетное замечание Винера о том, что «информация — это информация, а не материя или энергия», было преувеличено и превратилось в утверждение о том, что информация «не имеет ничего общего с материей или сознанием», и критики пришли к выводу, что кибернетика идет «прямым путем к открытому идеализму и религия »(оба, конечно, в Советском Союзе были уничижительными терминами).

Вмешались философы, критикуя кибернетику за «цепляние за дряхлые остатки идеалистической философии», а также за «механистичность», сводящую активность человеческого мозга к «механической связи и передаче сигналов». Они утверждали, что кибернетика виновата вдвойне. Он отклонился от диалектического материализма, официальной советской философии науки, в двух противоположных направлениях — к идеализму и к механицизму одновременно. СМИ изображали его одновременно «идеалистическим» и «механистическим», «утопическим» и «антиутопическим», «технократическим» и «пессимистическим», «псевдонаукой» и опасным оружием западной военной агрессии.Советские критики проигнорировали или, возможно, не знали о открыто пацифистской позиции Винера, которую он занял после Хиросимы, и его отказе участвовать в военных исследованиях.

Злые роботы капитализма: Эта карикатура 1952 года, опубликованная в популярном технологическом журнале «Техника – Молодежи », высмеивает американскую кибернетическую антиутопию. Юлий Ганф и Н. Смолянинов

Проблема с публичными атаками на использование компьютеров заключалась в Естественно, что стране отчаянно нужны были компьютеры.Военные, в частности, осознавали ценность зарождающейся технологии и риск остаться позади.

Итак, в классическом примере «двусмысленности» Советский Союз начал тайно заниматься военными вычислениями, осуждая Запад за то же самое. В то время как пресса высмеивала американские «фантазии» о роботах, отдающих военные приказы, Сергей Соболев, главный математик советской программы создания ядерного оружия, неустанно продвигал разработку новых компьютеров. К ним относятся первый в Советском Союзе компьютер MESM и его первый маленький компьютер M-1.

Советы даже начали соревнование в капиталистическом стиле между двумя конкурирующими программами в январе 1950 года, в том же месяце, когда журнал Time Magazine выпустил свою знаменитую обложку. Каждой сверхсекретной программе было поручено создать большие высокоскоростные электронные компьютеры для военных расчетов. Один, названный БЭСМ, был разработан Академией наук СССР; другой — Стрела, — Министерства машиностроения и приборостроения. Оба агентства вложили огромные средства в эти флагманские проекты, и в 1954 году победителем была объявлена ​​ Стрела .Было произведено и отправлено на военную службу семь копий гигантской машины размером с комнату, что помогло в разработке водородной бомбы, моделировании эффективности ядерного удара, разработке системы противоракетной обороны и различных проектах военно-морского флота и авиации. Усовершенствованная версия БЭСМ стала самым быстрым компьютером в Европе и вскоре также пошла в производство. Компьютерные специалисты на словах поддержали кампанию по борьбе с кибернетикой во время занятий по политическому просвещению, а затем приступили к разработке новых систем военного управления и связи, основанных на кибернетических принципах.

Работа с компьютерами требовала особой осторожности: нельзя было использовать какие-либо подозрительные кибернетические термины. Даже фраза «логические операции» была рискованной, потому что ее можно было истолковать как подразумевающую, что машины могут думать. Вместо «компьютерной памяти» исследователи использовали более нейтральный технический термин «хранилище». «Информация» была заменена «данными», а «теория информации» — запутанным выражением «статистическая теория передачи электрического сигнала с шумом». Популярной стала шутка о ставленнике Сталина Берии, который отвечал за программу создания ядерного оружия.Берия приходит к своему начальнику и просит разрешения использовать пресловутую область кибернетики в военных целях. Сталин затягивает трубку и говорит: «Хорошо, но, пожалуйста, проследите, чтобы другие члены Политбюро не узнали об этом».

Больше, чем жизнь: Компьютер БЭСМ, разработанный Советским Союзом в 1950-х годах, мог легко заполнить комнату и даже аудиторию. С любезного разрешения Бориса Малиновского

К 1953 году советская кибернетика провела три года в конуре. Его судьба, наконец, начала меняться, когда в марте того же года умер Сталин, и когда Советский Союз испытал свое первое термоядерное устройство пятью месяцами позже (Соединенные Штаты испытали их два года назад).Ученые и инженеры, воодушевленные репутацией, которую они заработали своей военной работой, начали сопротивляться идеологам и партийным хакерам, которых поддерживал Сталин. Дисциплины, которые были запрещены при Сталине, такие как генетика и математическая экономика, начали возвращаться в университеты и исследовательские лаборатории. Ученые и компьютерные специалисты начали отстаивать подобную реабилитацию кибернетики. В августе 1955 года журнал Проблемы философии , опубликовавший резкую критику кибернетики, внезапно изменил свою позицию, как флюгер, улавливающий ветры перемен.Он опубликовал знаменательную статью в поддержку этой дисциплины под названием The Main Features of Cybernetics .

Статья подписана тремя тяжеловесами из мира военных вычислений и отвергает все идеологические обвинения в адрес кибернетики. Вместо того, чтобы пытаться примирить его с диалектическим материализмом, авторы просто заявили, что он работает, и поэтому он должен быть идеологически правильным. Прочитав работы Винера в секретных разделах военных исследовательских библиотек, они синтезировали советскую версию кибернетики, законность которой основывалась на практической ценности компьютерных технологий.

Статья подтолкнула энтузиастов кибернетики к продвижению внедрения компьютеров в различные секторы гражданской экономики — от транспорта и промышленной автоматизации до прогнозов погоды и экономического планирования. И снова идеологические клише режима были задействованы, но на этот раз в поддержку растущего поля. Исследователи начали публиковать ежегодную серию под названием Кибернетика на службе коммунизма , в которой подчеркиваются блестящие перспективы использования компьютеров в построении нового общества.

Большой Брат, который хотел все видеть и все знать, был перегружен информацией.

Партийные лидеры вскоре были убеждены, и в Программе коммунистической партии 1961 года кибернетика была выделена как важнейшая составляющая построения коммунизма. Правительство издало ряд постановлений, разрешающих строительство новых компьютерных заводов, и популярная пресса начала рекламировать компьютеры как «машины коммунизма». Слово «кибернетика» покинуло черный список и превратилось в модное прозвище.Генетика стала «биологической кибернетикой», непавловская физиология — «физиологической кибернетикой», а математическая экономика — «экономической кибернетикой». Кибернетика была принята как новый язык для организации биологических систем, а в физиологии она помогла заменить упрощенную Павловскую схему условных рефлексов, основанную на метафоре телефонного коммутатора, более сложными моделями, сравнивающими мозг с информационным процессором. Даже закон обратил внимание на «судебную кибернетику»; Ученые-юристы мечтали сделать свои концепции «такими же точными, как [концепции] математики, физики и химии.«Советский компьютер был перезагружен.

Особенно смелой была повестка дня кибернетики в экономике и менеджменте. В замечательном видении, предшествовавшем появлению Интернета, исследователи предложили объединить все советские предприятия через единую национальную компьютерную сеть, которая будет обрабатывать экономическую информацию в режиме реального времени и оптимизировать всю экономику. Это предложение вызвало серьезную тревогу у аналитиков ЦРУ, которые начали подозревать, что кибернетика становится слишком мощным инструментом в руках советского правительства.Они выразили обеспокоенность администрацией Кеннеди, и в октябре 1962 года Артур Шлезинджер-младший, специальный помощник президента Кеннеди, написал записку, в которой мрачно предсказал, что «всеобщая приверженность Советского Союза кибернетике» даст Советам «огромное преимущество». . » Шлезингер предупреждал, что «к 1970 году в СССР может появиться радикально новая производственная технология, включающая все предприятия или комплексы отраслей, управляемых по замкнутому циклу, с обратной связью с использованием самообучающихся компьютеров.«Специальная группа экспертов была создана для расследования советской кибернетической угрозы.

Шлезингер, возможно, не оценил ту степень, в которой советский истеблишмент присвоил кибернетику для поддержания своей административной иерархии и сопротивления реформам. Когда советское правительство предприняло гигантские усилия по внедрению компьютеризированных систем управления в экономику для контроля и планирования производства в 1970-х годах, оно сделало это без кардинального изменения структур управления или баланса сил.

Машины коммунизма служат народу: Леонид Брежнев, Генеральный секретарь Коммунистической партии, смотрит демонстрацию специализированного советского компьютера для инженерных приложений на выставке в Москве. С любезного разрешения Бориса Малиновского

Это оказалось серьезной ошибкой. Централизованно планируемая советская экономика была плохо подготовлена ​​к компьютеризации. Его громоздкая бюрократия была слишком медлительной, чтобы осуществить быстрые изменения в производстве и распределении, и им управляли промышленные министерства, которые, как отдельные вотчины, не хотели делиться своей информацией или полномочиями по принятию решений.Поэтому каждое министерство создало свою собственную систему управления информацией, отключенную от других и несовместимую с ними. Вместо того, чтобы превратить экономику сверху вниз в саморегулирующуюся систему, бюрократы использовали свои новые кибернетические модели и компьютеры для защиты своей власти. Дорогие и в основном бесполезные системы управления информацией были разбросаны по стране.

Результаты компьютеризации сверху вниз были катастрофическими. Новые компьютерные системы накапливали постоянно растущие объемы необработанных данных и создавали ужасающие груды документов.В начале 1970-х годов в советской экономике циркулировало около 4 миллиардов документов в год. К середине 1980-х, после титанических усилий по компьютеризации бюрократического аппарата, эта цифра выросла в 200 раз и составила около 800 миллиардов документов, или 3000 документов на каждого советского гражданина. Вся эта информация по-прежнему должна была проходить через узкие каналы централизованного иерархического распределения, зажатые институциональными барьерами и ограничениями секретности. Управление стало совершенно громоздким. Например, чтобы получить разрешение на производство обычного плоского утюга, директору завода нужно было собрать более 60 подписей.Технологические инновации превратились в бюрократический кошмар.

Большой Брат, который хотел все видеть и все знать, был завален информацией, которая часто искажалась низшими должностными лицами, пытающимися представить радужную картину. Огромные скопления неточной информации парализовали механизм принятия решений, в то время как точная информация передавалась только на местном уровне, например, товары на черном рынке или запрещенные книги в самиздате. Компьютеры, которые когда-то подвергались критике, а теперь отстаиваются, были неизменны в одном: они усиливали достоинства и недостатки системы, в которой они были реализованы.В конце концов, ключевой идеей кибернетики было управление через обратную связь. В руках инициативных свободных агентов это был мощный экономический двигатель. В руках единственного контролирующего органа он привел к стагнации. Или, как любят говорить компьютерщики, «мусор на входе, мусор на выходе». Информационные технологии, призванные доказать превосходство социализма, в конечном итоге доказали неэффективность советского режима.

Ирония ситуации не ускользнула от советского юмора. Как говорится в одной шутке, Брежнев наделен новейшими технологиями искусственного интеллекта, поэтому он спрашивает его: «Когда мы построим коммунизм?» Компьютер отвечает: «Через 17 миль.Брежнев думает: «Что-то не так» и повторяет вопрос. Компьютер снова отвечает: «Через 17 миль». Возмущенный непонятным ответом, Брежнев приказывает технику исследовать машину. «Все правильно», — через некоторое время отвечает техник. «Вы сами сказали: каждая пятилетка — это шаг к коммунизму».

Слава Герович — преподаватель истории математики и руководитель исследовательских программ математического факультета Массачусетского технологического института.Знаток истории российской науки и техники, он является автором книг «От новояза к кибероязу: история советской кибернетики», и двух книг о советских исследованиях космоса.

Создание бионического уха: центральная роль кибернетики

Грэм Кларк — изобретатель кохлеарного имплантата. Он был основным докладчиком за ужином на конференции 2016 года, посвященной Норберту Винеру в 21 веке, Мельбурн, Австралия, которая проходила 13-15 июля 20 г. 16.Это его замечания.

Профессор Ивен Марилс и высокие гости.

Сегодня мы отмечаем великий научный вклад Норберта Винера, который был пионером в области исследования стохастических и шумовых процессов и считается основателем кибернетики. Он определил кибернетику как научное исследование систем управления и коммуникации как у животных, так и у машин (получено Винером в 1948 году от греческого — κυβερνητης, чтобы управлять или управлять).Изучение кибернетики важно для инженерии, системного управления, информатики, биологии, нейробиологии, философии и организации общества. Как и многие другие гении, Винер был очень рассеянным. Рассказывают, что однажды он вернулся домой и обнаружил, что его дом пуст. Он спросил у соседской девушки причину, и она сказала, что в тот день семья переехала в другое место. Он поблагодарил ее за информацию, и она ответила. «Вот почему я остался, папа!»

В 1967 году, когда я намеревался проверить, можем ли мы направить электрическую стимуляцию слухового нерва мимо неисправного внутреннего уха и восстановить понимание речи для глухих людей, я не осознавал, что в то время это входило в область кибернетики.Поступая так, я узнал, что нейрофизиология и электроника необходимы для успешного исхода.

В 1967 году, когда я намеревался проверить, можем ли мы направить электрическую стимуляцию слухового нерва мимо неисправного внутреннего уха и восстановить понимание речи для глухих людей, я не осознавал, что в то время это входило в область кибернетики.

Важность этой взаимосвязи можно оценить, если учесть, что в теле примерно 1 триллион возбудимых клеток, таких как мозг, нервы и мышцы.Каждая возбудимая ячейка имеет напряжение 70 мВ, что составляет 1/20 напряжения батареи AAA . Таким образом, мы состоим из более чем 20 миллиардов батарей. Кроме того, покойный профессор Дональд Маккей из Университета Киля в Великобритании сказал, что мозг лучше всего можно описать не как компьютер, а как огромное сообщество связанных микрокомпьютеров. Кроме того, считалось, что сознательные переживания через органы чувств — это не что иное, как образец электрической активности мозга. Но мои исследования пациентов предполагают, что сознание идет глубже, чем это, и на самом деле это связано с изменениями белков в клетках мозга.Я считаю, что мы воплощенные взаимосвязанные белки, а не просто ходячие электрические цепи.

Это первая проблема, с которой я столкнулся при разработке кохлеарного имплантата, где его было недостаточно, чтобы объединить нейрофизиологию и электронику, чтобы помочь глухим. Было необходимо выяснить, как воспринимались паттерны нейронной реакции, а затем как эти восприятия сознательно воспринимались как речь. Для этого потребовалось разработать совместно с кафедрой электротехники Мельбурнского университета имплантируемый блок электроники для многоканальной стимуляции множества нервных волокон во внутреннем ухе.В 1978 году это был самый сложный комплект электроники, который можно было ввести пациенту хирургическим путем.

Было необходимо выяснить, как воспринимались паттерны нейронной реакции, а затем как эти восприятия сознательно воспринимались как речь.

Затем, в 1978 году, произошел наш самый значительный прорыв, когда мы обнаружили, что стимуляция различных частотных участков внутреннего уха не только воспринимается как высота звука, как это происходит со звуковыми волнами, но и воспринимается как гласные.Гласные изменялись в зависимости от места возбуждения во внутреннем ухе для резонансных частот речи. Резонанс зависел от формы ротовой полости. Это открытие указывало на то, что нейронные связи в мозге были приспособлены для декодирования информации, которая была важна для восприятия как речь.

Обнаружение успешного речевого кода у нашего первого пациента сделало его первым протезом, обеспечивающим понимание речи глухим людям, использующим только электрическую стимуляцию.Это также произошло со вторым пациентом, который много лет был глухим, что указывало на то, что сознательный опыт речи может находиться в спящем состоянии из-за сохраненных синаптических связей с клетками мозга и свертывания белков в клетках. Было захватывающе осознавать, что это был первый сенсорно-нейронный протез, эффективно вводящий электронные технологии в функциональную связь с человеческим сознанием.

Когда протез давал разговорный язык маленьким детям, чей мозг никогда не подвергался речи, и был одобрен U.Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов, это стало первым достижением, которое помогло глухим детям общаться за последние 250 лет.

Рис. 2. Кларк и Род Сондерс, который был первым испытуемым, с прототипом приемника / стимулятора Мельбурнского университета и носимым речевым процессором, который включал его первоначальную стратегию кодирования.

Рис. 3. Схема тестирования Рода Сондерса, где относительно вскоре после операции мы обнаружили наиболее важный вывод, который привел к эффективной стратегии кодирования для понимания речи.Это был тембр частотного места стимуляции, который также коррелировал с восприятием гласных, а тембр высоты звука коррелировал со второй формантной частотой испытываемого гласного. Таким образом, это указывало на тот факт, что мозг был настроен на эту схему стимуляции для восприятия высоты звука и сознательного переживания речи. Шток воспринимал звуки при стимуляции разных частотных областей улитки. Стимуляция верхушечного конца улитки воспринималась как тупая, и испытываемые гласные имели низкие частоты второй форманты, а стимуляция базального конца улитки воспринималась как резкая и также ощущалась как гласные, но с высокими частотами второй форманты.

Кроме того, успех бионического уха также привел к созданию новой дисциплины, которая в 2003 году была названа медицинской бионикой. Эта дисциплина требует перекрестного оплодотворения из нанотехнологий, электроники, трофических факторов, стволовых клеток и биоматериалов для достижения наилучших результатов. Такой центр медицинской бионики мог бы привести к 1) бионическому спинному мозгу, поскольку мы знаем из восстановленного спинного мозга, что под травмой есть жизнеспособные клетки, ожидающие стимуляции; 2) бионические глаза, поскольку стимуляция сетчатки или зрительной коры может привести к появлению достаточного количества световых точек для остроты зрения; 3) контроль над припадками, так как у глубоких мозговых электродов достаточно времени, чтобы записать ненормальный ритм, прежде чем обратить его эффекты, чтобы контролировать эпилептические припадки; и 4) доставка лекарств, поскольку наноструктурированные интерфейсы для доставки лекарств становятся захватывающими возможностями для медицинской терапии.

Рис. 4. Это фотография первых двух маленьких детей в мире, которым был установлен многоканальный имплант в 1985 году (Брин Дэйви) и 1986 году (Скотт Смит). Захватывающее открытие заключалось в том, что, несмотря на незначительное воздействие звука для установления нейронной связи мозга, ситуация кодирования для взрослых была эффективной для детей. После одобрения Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США этот имплант стал первым крупным достижением за 250 лет, помогающим глубоко глухим детям общаться.

Рисунок 5. Мари и Пол Трейнор (владелец и основатель Cochlear) с Маргарет и Грэмом Кларками. Наш промышленный партнер Cochlear сыграл фундаментальную роль в ее промышленном развитии.

Наконец, я хотел бы поздравить профессора Ивена Марилза и всех, кто связан с этим очень успешным симпозиумом, который должен реализовать видение Норберта Винера. Я надеюсь, что вы избавитесь от насущной необходимости проводить конвергентные исследования, чтобы сделать успехи следующего поколения на благо человечества.В этой области действительно будут происходить интересные инновации.

На этой неделе в истории технологий

26 ноября — 30 ноября

ОТ НИКОЛЕТТ ЭММИНО

Интересно, какие монументальные события произошли в истории технологий на этой неделе? Взглянем.

26 ноября 1894 г. Родился Норберт Винер, создатель кибернетики.

.

Норберт Вайнер. (Изображение предоставлено Университетом Тафтса)

Норберт Винер получил степень доктора философии.Он получил степень бакалавра математики в Гарвардском университете в 18 лет. Поступив на математический факультет Массачусетского технологического института в 1919 году, он сделал грандиозные открытия в области математики, которые можно было использовать в инженерных приложениях. Он придумал математические ответы на инженерные проблемы, такие как анализ формы волны, теория сигналов и фильтрация шума. Его работа привела к теории кибернетики, которую Винер определил как «научное исследование управления и коммуникации между животными и машинами». Развитые исследования кибернетики оказали влияние на компьютерные технологии и повлияли также на область робототехники.

27 ноября 1971 года. Марс-2 становится первым искусственным объектом, достигшим поверхности Марса

Марс 2. (Изображение предоставлено НАСА)

Запущенный Советским Союзом в мае 1971 года, «Марс-2» представлял собой беспилотный космический зонд, который состоял из орбитального аппарата и посадочного модуля. Посадочный модуль был первым искусственным объектом, достигшим поверхности Марса, но неисправность бортового компьютера привела к аварийной посадке и потере зонда. Спускаемый модуль «Марс-2» был установлен на орбитальном аппарате напротив двигательной установки.Он состоял из посадочной капсулы сферической формы диаметром 1,2 м, конического аэродинамического тормозного щита диаметром 2,9 м, парашютной системы и ретракторов.

28 ноября 1814 г. Первая газета, напечатанная на паровом прессе

Паровой пресс.

Немецкий печатник Фридрих Кениг создал паровой пресс, изобретение, которое повлияло на массовое производство печатного слова. Разработанный с помощью немецкого инженера Андреаса Фридриха Бауэра, машина похожа на ручной пресс в паровой машине.был произведен и продан The Times в Лондоне. Паровой пресс мог печатать 1100 оттисков в час. Кениг и Бауэр усовершенствовали печатную машину, чтобы она могла печатать обе стороны листа одновременно. Их компания Koenig & Bauer AG существует и по сей день в Вюрцбурге, Германия.

29 ноября 1910 г. Выдан первый патент на светофор

Изображение, включенное в патент Sirrine в 1910 году, изображает первую транспортную систему.

Эрнест Э.Sirrine получил патент на «Систему уличного движения», которая позволяла устанавливать изменяемые устройства движения на перекрестках улиц для регулирования транспортного потока. В первой системе было только два варианта отображения: остановить и продолжить. Знаки были установлены на столбе и вращались в любом направлении улицы. Мотор, который поворачивал указатель, работал автоматически и в некоторых случаях контролировался полицейским на обочине дороги. Вывески могли быть подключены к работе одновременно и размещены на стеклянных панелях, освещенных электрическими лампами, которые находились позади них.

30 ноября 1934 года. «Летучий шотландец» становится первым паровозом, который превысит 100 миль в час

Летучий шотландец. (Изображение предоставлено Мемориальным фондом национального наследия)

«Летучий шотландец», первоначально под номером 4472, управлял легким испытательным поездом и достиг зарегистрированной скорости 100 миль в час, заняв место в рекорде наземной скорости для рельсовых транспортных средств. Локомотив был назван в честь маршрута, по которому он проехал пассажиров между Лондоном и Эдинбургом.Поезд несколько раз перестраивался и менял нумерацию. ■

Наше будущее киборгов: последствия для закона и политики

Введение

В июне 2014 года Верховный суд вынес решение по делу Riley v. California , в котором судьи единогласно постановили, что полицейские не могут без ордера проводить поиск данных на мобильном телефоне, изъятом во время ареста. В письме для восьми судей главный судья Джон Робертс заявил, что «современные сотовые телефоны.. . стали настолько распространенной и неотъемлемой частью повседневной жизни, что пресловутый гость с Марса мог бы заключить, что они были важной особенностью анатомии человека ». ¹

Это может быть первый раз, когда Верховный суд явно рассматривает киборга в прецедентном праве — по общему признанию, как своего рода метафору. Но идея о том, что закон должен будет учитывать интеграцию технологий в человеческое существо, на самом деле существует уже некоторое время.

Выступая в Институте Брукингса в 2011 году на мероприятии, посвященном будущему Конституции перед лицом технологических изменений, профессор права Колумбийского университета Тим Ву размышлял о том, что «мы говорим о чем-то другом, чем мы думаем.«Поскольку наши сотовые телефоны не привязаны к нам, не встроены в нас, — утверждал Ву, — мы упускаем из виду важность вопросов, которые мы задумываемся, когда принимаем законы и правила, регулирующие взаимодействие людей с этими вездесущими машинами, которые являются посредниками в нашей жизни. Фактически, утверждал он, мы достигаем «самых истоков [своего рода] понимания [] закона киборгов, то есть закона расширенных людей». Как объяснил Ву,

[Во всех этих фантастических рассказах всегда есть что-то, что врезается кому-нибудь в голову, или вы становитесь наполовину роботом, или у вас действительно сильная рука, которая может бросать валуны или что-то в этом роде.Но в чем разница между этим и тем, что телефон с вами — извините, компьютер с вами — все время отслеживает, где вы находитесь, который вы используете для хранения всей вашей личной информации, ваших воспоминаний, ваших друзей, ваше общение, которое знает, где вы находитесь, и делает всевозможные мощные вещи и говорит на разных языках? Я имею в виду, что с нашими телефонами мы на самом деле технологически усовершенствованные существа, и те технологические усовершенствования, которые мы в основном прикрепили к нашим телам, также делают нас уязвимыми для большего государственного надзора, вторжений в частную жизнь и т. Д. И т. Д.

Итак, то, что мы делаем сейчас, — это первые, очень запутанные шаги в том, что на самом деле является законом киборгов, а не человеческим законом, к которому мы привыкли. И что нас смущает, так это то, что эта штука с киборгами, вы знаете, та часть нас, которая не человеческая, неорганическая, не имеет прав. Но мы, люди, имеем права, но разрыв становится очень небольшим. Я имею в виду, что он всегда на твоем теле. ²

У людей есть права, согласно которым они сохраняют некоторую власть над своим телом. ³ Между тем машины остаются рабами с ненадежными хозяевами. Наши законы могут прямо или косвенно защищать право людей на использование определенных машин — свободу печати, право хранить и носить оружие. Но наши законы не признают права самих машин. ⁴ Законы также не признают киборгов — гибридов, которые добавляют машинные функции и возможности человеческому телу и сознанию. ⁵

Как показывает случай Riley , наш политический словарь и публичные дискуссии о данных, конфиденциальности и слежке иногда приближаются к пониманию того, что мы — если еще не терминаторы — по крайней мере, немного больше интегрированы с нашими машинами, чем фермер, владеющий машиной. плуг, солдат с винтовкой или водитель в машине.Мы признаем, что наши правовые доктрины делают доступным правительству широкий спектр данных о транзакциях на основе незначительных юридических данных — например, записи телефонных разговоров, транзакции по кредитным картам, банковские записи и данные геолокации — и мы обеспокоены тем, что эти доктрины делают наблюдение дорого обходным. существование в обществе, управляемом данными. Мы обеспокоены тем, что каналы связи между нашими машинами могут быть несвободными, и что это может затруднить человеческое общение, использующее эти машины.

Тем не менее, как это сделал Верховный суд в деле Riley , мы почти всегда не дотягиваемся до точки задержания Ву.В конце концов, мы не считаем себя киборгами. Вместо этого киборг остается метафорой.

Но должно ли это? Этот вопрос является на удивление важным по причинам, отчасти описательным, а отчасти нормативным. С точки зрения описания, резкие юридические разногласия между человеком и машиной превращаются в нечто вроде выдумки. Посмотрите на людей на улице, на степень, в которой интеграция человека и машины коренным образом изменила форму нашей повседневной жизни. Даже помимо кардиостимуляторов и случайного роботизированного протезирования, мы все чаще носим компьютеры — будь то Google Glass или Samsung Galaxy Gear.Мы надеваем устройства, которые записывают наши шаги и частоту сердечных сокращений. Фотографируем подмигивая. Даже люди относительно старой школы приклеены к своим мобильным телефонам, используя их не только как коммуникационные порталы, но и для направления, для траты денег, для информационных каналов различного рода и в качестве регистраторов данных, которые видели и слышали и раньше — но нет дольше — запоминается. Пишет один комментатор:

[E] Когда мы восстаем против идеи усовершенствования роботов, мы становимся киборгами более тонкого типа: появление смартфонов и носимой электроники расширило наши возможности способами, которые даже пару десятилетий назад казались сверхчеловеческими. И все это без необходимости менять конечность или нейронный пучок на их синтетические эквиваленты.Вместо этого мы надеваем браслеты, смарт-часы и гарнитуры с дополненной реальностью, засовываем в карманы наши все более мощные смартфоны и вперед — знания мира в голосовой команде, показатели нашего тела и повседневная активность отображаются с помощью несколько нажатий на кнопки. ⁶

Нет, телефоны не заключены в нашу ткань, но наша зависимость от них вряд ли была бы более наркотической, если бы они были. Понаблюдайте за своими попутчиками в следующий раз, когда вы окажетесь в приземляющемся самолете. Не успел он приземлиться, как почти все задействуют свои телефоны, как если бы часть их самих была отключена во время полета.Посмотрите на людей в автобусе или метро. Какой процент из них каким-либо образом использует телефоны, отправляя информацию или получая какие-либо стимулы от электронного устройства? Действительно ли имеет значение, что чип еще не имплантирован нам в голову? Какую часть дня вы проводите с каким-либо устройством связи? Есть ли внятная разница между отслеживанием и отслеживанием вас?

Это подводит нас к нормативной половине запроса. Следует ли признать нашу растущую киборгизацию чем-то большим, чем просто метафорой, учитывая правовые и политические последствия как этого, так и невыполнения? Наш закон рассматривает вас и ваш мобильный телефон как две отдельные сущности, человека, который использует машину.Но надежная защита для одного может быть нарушена из-за отсутствия одновременной защиты для другого. Наш закон также рассматривает женщину с кардиостимулятором и ветерана с роботизированным протезом или ортезом как людей, использующих машины. Если определенные машины физически встроены в тело или на нем, или восстанавливают тело до его «нормальных» функций, а не улучшают его, мы можем предположить, что они в большей степени являются частью человека, чем сотовым телефоном. Однако действующее законодательство не дает таких гарантий. Женщина не имеет никаких прав в отношении данных, полученных от ее кардиостимулятора, ⁷ , а ветеран, страдающий параличом нижних конечностей, имеет мало прав, кроме возмещения имущественного ущерба, когда авиакомпания уничтожает его устройство помощи при передвижении и оставляет его на несколько месяцев без замены. ⁸

Как мы объясним, общее наблюдение, что люди становятся киборгами, не ново. ⁹ Но комментаторы в основном использовали термин «киборг», чтобы описать то, что они считают беспрецедентным слиянием людей и машин, и чтобы выразить озабоченность по поводу того, как тело и мозг все чаще становятся местами обитания. контроль и коммодификация. Напротив, с нормативной энергией мы продвигаем полезность концепции, предлагая способы, с помощью которых концептуализация нашего изменяющегося отношения к технологиям с точки зрения нашей киборгизации может облегчить разработку закона и политики, которые чутко приспосабливаются к этим изменениям.

Сдвиг, который происходит в понимании самих себя как киборгов, наиболее очевиден в сфере наблюдения, где обсуждение юридических последствий нашей технологической зависимости часто ограничивается условиями конфиденциальности. Согласно этой традиционной конструкции, именно конфиденциальность является ключом к нашей идентичности, а технологии — это отравленная чаша, которая позволяет, с одной стороны, наше самое основное функционирование в мире с высокой степенью сетевого взаимодействия, а с другой — постоянный мониторинг нашей деятельности. .Например, в рождественской трансляции 2013 года Эдвард Сноуден позаимствовал знакомый образ, чтобы предвещать темную судьбу общества, которому угрожает популяризация технологий, о которых Джордж Оруэлл никогда не задумывался. «В наших карманах есть датчики, которые отслеживают нас, куда бы мы ни пошли. Подумайте о том, что это означает для конфиденциальности обычного человека », — призывал он ¹⁰ . С некоторой остротой Сноуден выразил особую дань уважения всему, что делает возможным конфиденциальность. По словам Сноудена, конфиденциальность имеет значение, потому что «конфиденциальность — это то, что позволяет нам определять, кто мы и кем хотим быть.” ¹¹

Однако есть другой способ думать обо всем этом: что, если бы мы понимали, что сама технология все в большей степени является частью нашего существа?

В самом деле, неужели мы так сильно заботимся о том, получает ли правительство доступ к нашим данным и как, возможно, потому, что граница между нами и машинами, генерирующими данные, становится все более размытой? Возможно, разоблачение АНБ вызвало такой отклик у стольких людей, потому что на интуитивном уровне мы знаем то, что наш закон еще не начал признавать: что мы уже юные киборги и быстро становимся юными киборгами; мы опасаемся, что, как взрослые киборги, мы получим от государства не что иное, как права машины в отношении тех областей нашей жизни, которые связаны с возможностями машины.

В этой статье мы пытаемся серьезно отнестись к проблеме Ву и подумать о том, как отреагирует закон, когда разрыв между человеком и машиной становится все более нестабильным. Мы исследуем множество областей, в которых закон должен будет отреагировать, поскольку мы становимся более похожими на киборгов. В частности, мы рассматриваем, как закон наблюдения изменится по мере того, как мы перейдем от людей, использующих машины, к людям, которые частично являются машинами или, по крайней мере, полностью зависят от машин в нашей наиболее похожей на человека деятельности.

Мы выполняем несколько шагов. Во-первых, мы пытаемся дать определение киборгов и исследовать вопрос о том, в какой степени современные люди представляют собой раннюю фазу развития киборгов. Затем мы обратимся к ряду противоречий — некоторые из них социальные, некоторые из них — юридические, — которые возникли по мере того, как начался процесс киборгизации. Наконец, мы делаем первый удар по выявлению ключевых аспектов жизни среди киборгов, обращая внимание, в частности, на контекст наблюдения и то напряжение, которое киборгизация, вероятно, окажет на так называемую доктрину третьей стороны современного Закона о Четвертой поправке — идею о том, что транзакционные данные добровольно переданные третьим лицам не защищены гарантией от необоснованного обыска и изъятия.

Фигура из фильма «Терминатор» находится в доме, где родился австрийский актер, бывший чемпион по бодибилдингу и бывший губернатор Калифорнии Арнольд Шварценеггер, в южной австрийской деревне Тал, 7 октября 2011 года. REUTERS / Herwig Prammer

What Is киборг и мы уже киборги?

Человеческое восхищение гибридами человека и машины охватывает века и цивилизации. ¹² Из этой богатой истории мы извлекаем две линии современной мысли, чтобы помочь прояснить теоретические основы киборга.

Мы — если еще не терминаторы — по крайней мере, немного больше интегрированы с нашими машинами.

В 1960 году Манфред Клайнс ввел термин «киборг» ¹³ для статьи, которую он написал в соавторстве с Натаном Клайном для конференции НАСА по исследованию космоса14. По замыслу Клайнса и Клайна, киборг — это чемодан «кибернетики» и « Организм » ¹⁵ — был не просто смесью синтетической и органической частей. Скорее, он представлял собой особый подход к техническим задачам космических путешествий — физическую адаптацию человека для выживания во враждебной среде, а не только ее изменение. ¹⁶

Предложение окажется влиятельным. Вскоре после публикации статьи Клайнса и Клайна НАСА заказало «Исследование киборгов». Выпущенное в 1963 году, исследование было разработано для оценки «теоретической возможности включения искусственных органов, лекарств и / или гипотермии в качестве неотъемлемых частей систем жизнеобеспечения в конструкцию космических кораблей будущего, а также снижения метаболических требований и сопутствующей жизни. требования к поддержке ». ¹⁷ Такого рода киборгов можно рассматривать как приверженность большему проекту.Как «саморегулирующийся человек-машина» киборг был разработан, «чтобы обеспечить систему организации, в которой. . . Роботоподобные проблемы решаются автоматически и бессознательно, давая человеку возможность исследовать, творить, думать и чувствовать ». ¹⁸ Различая «роботоподобные» функции человека от процессов более высокого порядка, которые делали его уникальным человеком, Клайнс и Клайн представили киборга как реализацию конкретной трансгуманистической цели: человека, освободившегося от строго механического («роботоподобного»). ) ограничения его организма и условий окружающей его среды посредством механизации.

За пределами области освоения космоса термин «киборг» превратился в обширную сеть мифологического, метафорического и технического. ¹⁹ По словам Криса Хейблса Грея, который много писал о киборгах и политике киборгизации, термин «киборг» стал «таким же конкретным, общим, мощным и бесполезным термином, как инструмент или машина» 20. Возможно, потому что из-за своей пластичности этот термин стал более популярным среди писателей-фантастов и политических теоретиков, чем среди ученых, которые предпочитают более точные словари, используя такие термины, как биотелеметрия, телеоператоры, бионика и тому подобное. ²¹

Идея, что мы уже киборги — действительно, что мы всегда были киборгами — существует уже некоторое время. Например, в своем основополагающем феминистском манифесте 1991 года Донна Харауэй использовала этот термин для создания «иронического политического мифа», который отвергает яркие маркеры идентичности, предназначенные для отделения человека от животного, животного от машины. Она провозгласила известное заявление: «Мы все химеры, теоретизированные и сфабрикованные гибриды машины и организма; Короче говоря, мы киборги.” ²²

Периодически оформляемая как радикальная идея, это утверждение не ограничивается образной или социально-политической сферой. Технологи тоже предположили, что люди уже превратились в киборгов. В 1998 году Энди Кларк и Дэвид Чалмерс предположили, что там, где «человеческий организм связан с внешней сущностью посредством двустороннего взаимодействия», результатом является «связанная система, которую можно рассматривать как самостоятельную когнитивную систему». ²³ Кларк расширил эти идеи в своей книге 2003 года Прирожденные киборги :

Мое тело — электронная девственница.Я не использую ни силиконовые чипы, ни сетчатку, ни кохлеарные имплантаты, ни кардиостимулятор. Я даже не ношу очков (хотя ношу одежду), но постепенно становлюсь все более и более киборгом. Так ты. Довольно скоро, и все еще без проводов, хирургии или телесных изменений, мы все будем родственниками Терминатора, Евы 8, Кейбла. . . просто введите своего любимого вымышленного киборга. Возможно, мы уже есть. Ибо мы будем киборгами не только в поверхностном смысле сочетания плоти и проводов, но и в более глубоком смысле, будучи симбионтами человеческих технологий: системами мышления и рассуждения, чьи умы и личности рассредоточены по биологическому мозгу и небиологическим схемам. ²⁴

Идея о том, что люди уже являются киборгами, встретила сопротивление со стороны тех, кто отмечает, что «[p] привязка к чему-то вроде использования мобильного телефона и высказывание« мы все киборги »по существу не отличается от указания на приготовление пищи или письма и высказывания. «Мы все киборги». ²⁵ Но на самом деле это и есть точка зрения Кларка. Как следует из названия своей книги, Кларк не считает человеческую «тенденцию к когнитивной гибридизации» современным феноменом. Он считает, что история человечества отмечена серией «обновлений интеллектуального программного обеспечения», от развития речи и счета до создания подвижных шрифтов и цифровых кодировок. ²⁶ Хотя он признает особую постмодернистскую привлекательность киборга, «могущественного культурного символа конца двадцатого века», Кларк предполагает, что, если его сократить, наша футуристическая концепция гибридов человека и машины представляет собой не что иное, как «замаскированное видение». (как ни странно) нашей собственной биологической природы ». ²⁷

Не все теоретики киборгов считают идею о том, что мы всегда были киборгами, убедительной. Во введении к своей влиятельной коллекции 1995 года The Cyborg Handbook Крис Хейблс Грей обращается и отвергает это смешение и эссенциализацию примитивного и современного:

Но разве люди не всегда были киборгами? По крайней мере, вернуться к велосипеду, очкам и каменным молоткам? Это аргумент, который приводят многие люди, в том числе ранние киборгологи, такие как Манфред Клайнс и Дж.Э. Стил. Одним словом, нет. . . . Киборгианские элементы прежних взаимоотношений человек-инструмент и человек-машина видны только с нашей нынешней точки зрения. В количественном и качественном отношении отношения новы ». ²⁸

Точно так же киборг-антрополог ²⁹ Эмбер Кейс утверждает, что существует значимое различие между прошлыми технологиями и технологиями, разработанными в последние десятилетия, в зависимости от того, как и в какой степени они формируют и изменяют то, как люди связываются друг с другом. . ³⁰

Есть те, кто предположил, что мы, возможно, еще не киборги, но что, учитывая экспоненциальный рост вычислительной мощности и технологического развития, мы скоро им станем. По словам Рэя Курцвейла, выдающегося изобретателя, футуролога, а ныне технического директора Google, мы находимся на «колене кривой». Исследование Курцвейла надвигающегося исчезновения различия между человеком и машиной напоминает многие биотрансцендентные идеи и амбиции Клайнса и Клайна и их интеллектуального предшественника Норберта Вайнера.Курцвейл заявляет,

Наши биологические тела версии 1.0 также хрупки и подвержены множеству отказов. . . . В то время как человеческий интеллект иногда способен стремительно развиваться в своем творчестве и выразительности, многие человеческие мысли вторичны, мелочны и ограничены. Сингулярность позволит нам преодолеть ограничения нашего биологического тела и мозга. ³¹

Вторая история идет параллельно повествованию Клайнса и Клайна, которое начинается примерно в то же время, но в несколько ином теоретическом пространстве.Ву, явный сторонник теории «более тонких киборгов», входит в число тех, кто приписывает начало «проекта человеческому усовершенствованию» J.C.R. Ликлайдер. ³² Ликлайдера иногда называют отцом Интернета отчасти из-за его роли в формировании финансовых приоритетов Пентагона в качестве главы Управления по технологиям обработки информации, подразделения Агентства перспективных исследовательских проектов (ARPA). ³³ В 1960 году — в том же году, когда Клайнс и Клайн опубликовали «Киборги и космос», Ликлайдер опубликовал «Симбиоз человека и компьютера», в котором он предсказал «тесную связь» человека и электронного компьютера.Вместе они составили бы «полуавтоматическую систему» ​​в отличие от симбиотической системы, которой был механически расширенный человек. ³⁴ Ликлайдер писал: «Механическое расширение уступило место замене людей автоматизацией, а оставшиеся люди больше помогают, чем им помогают». ³⁵

Идеи Ликлайдера предлагают принципиально иной взгляд на киборга. По его мнению, человек не остается центральной частью картины.Там, где Клайнс, Клайн и Кларк, возможно, видят слияние (между машиной и человеком), можно сказать, что Ликлидерит видит замещение (машина вместо человека). С точки зрения Ликлайдера, киборг больше не является проектом, сосредоточенным на раскрытии возможностей человека; киборг — это человек, убирающийся с дороги.

Мы не собираемся здесь разрешать эти в основном философские аргументы о природе технологической траектории киборга. Для настоящих целей давайте начнем с рабочего определения термина «киборг» и постулируем, что имеет место процесс киборгизации общества.Стив Манн, изобретатель «носимого компьютера», определяет киборга в терминах гибридизации как «человека, физиологическое функционирование которого поддерживается или зависит от механического или электронного устройства». ³⁶ Оксфордский словарь английского языка, тем временем, дает более четкое определение киборга с точки зрения аугментации: как «человека, чьи физические терпимости или способности выходят за рамки обычных человеческих ограничений с помощью машины или другого внешнего фактора, который изменяет функционирование тела; интегрированная человеко-машинная система. ³⁷ Согласно любому определению, разные люди попадают в разные места в спектре от чистого человека до совершенного киборга. Но многие из нас постепенно приближаются к тонкому Арнольду Шварценеггеру. И растущая киборгизация населения — как бы мы ни определяли это явление — поднимает важные вопросы о доступе, ³⁸ дискриминации, ³⁹ военных действиях, ⁴⁰ конфиденциальности, ⁴ 1 телесной неприкосновенности, ⁴² автономии, ⁴³ собственность ⁴⁴ и гражданство. ⁴⁴ Это вопросы, которые, в конечном итоге, должен будет решить закон.

Мужчина в очках Google стоит на площади Пуэрта-дель-Соль в Мадриде 14 декабря 2013 года. REUTERS / Sergio Perez

Киборги среди нас: противоречия и последствия для политики

Один из способов подумать о политических проблемах, которые киборги заставят нас решать, — это изучить противоречия, уже возникающие в результате нашей зарождающейся киборгизации.

Многие из этих противоречий связаны с знакомыми двоичными файлами, такими как замена отсутствующих или дефектных человеческих частей по сравнению с улучшением или расширением нормальных человеческих возможностей.Значение этого особого различия давно признано в сфере биоэтики. Дитер Штурма, директор Немецкого справочного центра этики в области наук о жизни, заявил, что мы должны быть открыты для «технических систем, [которые] уменьшают страдания пациента», при этом предупредив, что технологии улучшения могут стать проблемой. ⁴⁶

Во-первых, человеческое совершенствование часто ассоциируется с обманом и несправедливым преимуществом. На этом основании критике подвергалось все, начиная от использования профессиональными спортсменами препаратов, улучшающих спортивные результаты, и заканчивая государственными инвестициями в военных супервоинов. ⁴⁷ Вакцины, с другой стороны, в значительной степени не вызывают возражений, без сомнения, потому что, хотя можно было бы сказать, что они усиливают иммунную систему, их функция состоит в том, чтобы служить профилактическим лечением против болезней и в идеале вводить их всем.

Но различие между заменой и улучшением менее стабильно, чем можно было бы предположить. ⁴⁸ Потому что это зависит от того, как общество решает определять, что составляет здоровье, а что составляет недостаток. Это различие само по себе может варьироваться в зависимости от социального контекста и индивидуальных целей и может изменяться с развитием науки, которая позволяет манипулировать ранее неизменными биологическими условиями. ⁴⁹ Компания VSP, крупнейшая в стране страховая компания по оптическому страхованию здоровья, например, недавно подписалась на предложение субсидируемых Google Glass оправ и линз по рецепту. ⁵⁰ Придавая носимым устройствам «медицинский знак одобрения» 51, этот шаг указывает на начало разрыва различий между опосредованным зрением и опосредованной реальностью.

Нил Харбиссон, киборг-активист и художник, рожденный с формой крайней дальтонизма, которая ограничивает его видение только в черно-белом цвете, оснащен «глазным боргом», устройством, имплантированным в его голову, которое позволяет ему «слышать» цвета. ⁵² В 2012 году полицейские напали на Харбиссона и сломали ему камеру, потому что ошибочно считали, что он снимал их во время уличной демонстрации. ⁵³

Функциональность глазного борга и травмы, полученные Харбиссоном, вызывают вопросы не только о различии между улучшением и заменой, но и о различии между встроенными и внешними устройствами. Наша интуиция может заключаться в том, чтобы отделить встроенные технологии от внешних на том основании, что различие часто отслеживает, являются ли технологии «неотъемлемыми» для функционирования человеческого тела.Это может показаться разумным в зависимости от конкретных технологий, которые мы решаем сравнивать: например, смартфоны находятся вне тела человека и в настоящее время не разрешены во многих залах федеральных судов; с другой стороны, запретить вход тем, у кого есть кардиостимулятор, было бы несостоятельным.

Но разницу между встроенным и внешним не так-то просто свести к разнице между интегральным и поверхностным. Рассмотрим устройства, предназначенные для компенсации физических недостатков, но способы, которые наше общество не всегда воспринимает как протезы по форме и функциям. ⁵⁴ Линда Макдональд Гленн, специалист по биоэтике и юрист, цитирует случай ветерана-инвалида во Вьетнаме, который, будучи неполноценным парализованным, полностью зависит от устройства помощи при передвижении (MAD), чтобы не только передвигаться и путешествовать, но и защищать себя. против эпизодов гипотонии. ⁵⁵ Авиакомпания повредила его MAD без возможности ремонта в октябре 2009 года и оставила его без замены на год, в результате чего он был прикован к постели в течение одиннадцати месяцев и в результате страдал от язв. ⁵⁶ Авиакомпания предложила минимальный ущерб — 1500 долларов в качестве компенсации — на том основании, что они причинили вред не своему клиенту, а только его устройству. ⁵⁷ Гленн утверждает, что современные вспомогательные устройства больше не «неодушевленные отдельные объекты», а «интерактивные протезы»: к ним относятся имплантаты, трансплантаты, встроенные устройства, нанотехнологии, нейропротезирование, носимые устройства и биоинженерия. ⁵⁸ Таким образом, правила ответственности, которые охватывают ущерб или вмешательство в использование традиционной собственности, могут нуждаться в переоценке в интерактивно-протезном контексте.

Это не означает игнорирование разницы между тем, что встроено, и тем, что является внешним.В конце концов, независимо от того, может ли технология считаться с медицинской точки зрения поверхностной функцией, как только мы внедряем ее в организм так, что ее уже не легко удалить, она фактически является неотъемлемой частью человека. Ряд баров, ⁵⁹ стриптиз-клубов ⁶⁰ и казино ⁶¹ запретили использование Google Glass из соображений защиты конфиденциальности, а кинотеатры запретили его по причинам, связанным с защитой авторских прав. ⁶² Но такие запреты могут создать проблемы, если эквивалент Google Glass физически ввинчен в голову человека.

Возьмите Стива Манна. В отличие от Харбиссона, Манн не страдает нарушением зрения. Но Манн носит EyeTap, небольшую камеру, которую можно подключить к его черепу, чтобы передать то, что он видит — например, он может отфильтровать раздражающие рекламные щиты — и транслировать то, что он видит, в Интернет. В 2012 году Манн подвергся физическому нападению со стороны сотрудников McDonald’s, что в прессе назвали первым в мире преступлением на почве ненависти против киборгов; Манн смог доказать, что атака произошла, опубликовав изображения, сделанные с помощью EyeTap. ⁶³ Этот эпизод, естественно, вызвал вопросы о правах Манна как киборга, но тот факт, что окуляр Манна дает ему возможность записывать все, что он видит, также вызывает вопросы о правах на неприкосновенность частной жизни некиборгов при столкновении с людьми, внедренными технологиями с потенциально потенциально возможными инвазивные возможности.Эти технологии потенциально опасны не только для третьих лиц, но и для самих «пользователей». В 2004 году крошечные чипы RFID были имплантированы 160 ведущим федеральным прокурорам и следователям Мексики, чтобы предоставить им автоматический доступ в зоны ограниченного доступа. Якобы являясь мерой безопасности, микросхемы обеспечивали уверенность в том, кто и когда обращался к конфиденциальным данным, ⁶⁴ , но также поднимали вопросы о том, когда человек может быть вынужден подвергнуться модификации — возможно, в качестве условия конфиденциальной работы или, возможно, для других, более мрачных причины.

В отчете Национального научного фонда США за 2009 год по «Этике улучшения человека» предлагается моральное значение различия между инструментом, встроенным в наше тело, и инструментом, используемым вне тела, хотя, например, нейронный имплант, который дает индивидуальный доступ в Интернет может не отличаться от портативного компьютера. ⁶⁵ В частности, в отчете утверждается, что «ассимиляция инструментов с нашими людьми создает тесную или расширенную связь с нашими инструментами, которая развивает наше представление о личности.В отчете, однако, отмечается, что «характеристика постоянного или круглосуточного доступа» может работать против попыток отличить нейронный чип от носимого компьютера, похожего на Google Glass. ⁶⁶

«Постоянное включение» некоторых интимных технологий, встроенных или нет, дает людям определенную паузу при рассмотрении прав собственности, прав на данные и требований безопасности киборгов. Профессор права Юго-Запада Гоури Рамачандран подчеркнул потенциальную потребность в особом регулировании технологий, которые помогают телесным функциям и мобильности:

[I] t совершенно непримечателен для прав собственности на электронные устройства.Но мы могли бы быть обеспокоены, если бы владельцам патентов на такие продукты, как кардиостимуляторы и роботизированные руки было разрешено применять «лицензионные соглашения с конечным пользователем» («EULA») в отношении пациентов. Эти лицензионные соглашения могут фактически ограничить то, что пациенты могут делать с продуктами, которые были объединены с их собственными телами. И мы должны справедливо, я утверждаю, аналогичным образом обеспокоиться влиянием прав собственности на инвалидные коляски, кохлеарные имплантаты, инструменты, используемые во время родов, и другие подобные устройства на тела тех, кто в них нуждается или желает их использовать. ⁶⁷

Как оказалось, закон в отношении кардиостимуляторов и других имплантированных медицинских устройств является особенно яркой иллюстрацией киборговой бреши. Большинство кардиостимуляторов и дефибрилляторов оснащены беспроводной связью с домашними передатчиками, которые затем отправляют данные врачу пациента. ⁶⁸ Эксперты продемонстрировали наличие огромных уязвимостей в этих программно-контролируемых медицинских устройствах, подключенных к Интернету, но правительство не смогло принять или обеспечить соблюдение правил для защиты пациентов от попыток взлома. ⁶⁹ На сегодняшний день сообщений о таком взломе не поступало, но опять же, было бы чрезвычайно сложно обнаружить этот тип нечестной игры. ⁷⁰ Угроза достаточно реальна, чтобы врач бывшего вице-президента Дика Чейни приказал отключить беспроводную связь его сердечного имплантата, очевидно, чтобы предотвратить попытку взлома, пока Чейни находился у власти. ⁷¹

И затем есть более приземленный вопрос о правах, которые должны быть предоставлены людям, которые занимаются киборгизмом, который, казалось бы, носит просто развлекательный характер.Взрывная популярность «носимых» технологий указывает на грядущую бесшовную интеграцию телесных и технологических функций и предполагает не тенденцию, а зарождающийся образ жизни. В декабре 2013 года Google представила новое обновление для Google Glass — функцию, которая позволяет пользователям делать снимки, просто подмигивая. ⁷² И это только начало: однажды компьютер, который взаимодействует с человеческим восприятием, может быть в состоянии наложить эти идеи на наши собственные, незаметно увеличивая наши возможности анализа. ⁷³ Эта штука будет отличным развлечением для многих людей, которым она ни в каком строгом смысле не нужна. Он также будет недорогим и легкодоступным. И его использование будет сильно раздражать — и навязчиво — для других людей, по крайней мере, время от времени. Результатом будут споры, которые закон должен будет урегулировать.

С нашими машинами мы — улучшенные люди и боги-протезы, хотя мы удивительно преклоняемся перед фактом.

Комментаторы, выступающие за широкое толкование того, кто квалифицируется как киборг, отвергают идею о том, что физическое тело нуждается в модификации, в пользу сосредоточения внимания на способах, которыми технологии изменяют мозг.Этот подход вводит третье измерение в искусственно созданные двоичные файлы между восстанавливающими и улучшающими технологиями, а также между встроенными и внешними технологиями. Например, изобретение печатного станка отличалось от разработки других инструментов тем, что это «изобретение, которое повышает наши когнитивные способности, позволяя нам разгрузить и передать идеи в окружающую среду». ⁷⁴ Конечно, смартфон выводит разгрузку на новый уровень. Как предполагает Ву, разгрузка — важная особенность наших отношений с современными инструментами и растущей зависимости от них, которые значительно расширяют наши способности как киборгов, но снижают наши возможности как человека как человека.Недавно он написал:

С нашими машинами мы — усовершенствованные люди и боги-протезы, хотя мы удивительно преклоняемся перед фактом, как и все, к чему привыкли. Утверждается, что уберите наши инструменты, и мы, вероятно, глупее нашего друга из начала двадцатого века, у которого больше внимания, он может читать и писать на латыни и быстрее выполняет вычисления. ⁷⁵

Как именно мы будем посредником между правами киборгов и правами антикиборгов, еще предстоит увидеть, но мы уже видим появление некоторых основных принципов.Например, предположение о том, что люди должны иметь особые права в отношении использования терапевтических или восстановительных технологий, кажется настолько принятым, что вызвало своего рода интуитивное исключение для тех, кто в противном случае выступает против носимых и аналогичных технологий. Так обстоит дело с организацией Stop the Cyborgs, которая возникла непосредственно в ответ на публичное внедрение «носимых» технологий, таких как Google Glass. На своем веб-сайте группа рекламирует «знаки запрета на использование Google Glass» для владельцев ресторанов, баров и кафе, которые они могут загрузить, и поощряет создание «зон, свободных от наблюдения». ⁷⁶ Тем не менее, сайт также прямо просит тех, кто решает запретить использование Google Glass и «подобных устройств» в своей собственности, также уважать права тех, кто полагается на вспомогательные устройства. ⁷⁷

Гаитянский мальчик-инвалид Стивенсон Джозеф (справа) практикует протез руки, напечатанный на 3D-принтере, в приюте, где он живет, в Санту, недалеко от Порт-о-Пренса, 28 апреля 2014 г. REUTERS / Marie Arago

Принципы для несовершеннолетних киборгов: наблюдение и За пределами

Мы можем ожидать, что наша растущая киборгизация будет иметь самые значительные немедленные последствия для закона в сфере наблюдения.И здесь киборгизм — палка о двух концах. Для киборга одновременно возможна слежка и она необычно ей подвержена.

Киборг обеспечивает слежку и необычно ей подвержен.

На данном этапе мы, по большей части, юные киборги — более вероятно, что все еще киборги-младенцы. У нас еще нет детального представления о масштабах, скорости или глубине нашей текущей интеграции с машинами. Останется ли это, как в основном, сейчас, своего рода потребительской зависимостью от предметов и устройств, которые становятся полезными и, в конечном итоге, необходимыми? Или это перерастет во что-то более глубокое — физически более тесную связь между человеком и машиной и зависимость большего числа людей от функций, которые мы рассматриваем или начинаем рассматривать как основную деятельность человека?

Клише гласит, что количественное изменение на порядок — это качественное изменение.Иными словами, дело не только в том, что технологии становятся быстрее или сложнее; когда исходная скорость или сложность возводятся в степень десяти, изменение будет единичным по характеру, а не просто по степени.

Сегодня мы можем быть маленькими киборгами, наша зависимость от определенных технологий количественно возрастает, но в какой-то момент мы будем смотреть на качественные изменения — точку, в которой мы действительно больше не используем эти технологии, но в достаточной степени слились с ними, чтобы свести требования правительства к отслеживанию «их», а не «нас», до несостоятельной юридической фикции.Вопреки предположению непрофессионала, это не обязательно тот момент, когда мы хирургическим путем имплантируем чипы в наши запястья или вводим нанороботов в кровоток; это может быть простой вопрос о степени нашей уверенности или частоты и повсеместности нашего использования.

До тех пор, пока мы не узнаем, сколько из нас собирается путешествовать по спектру киборгов, глупо воображать, что мы можем разработать окончательную политику наблюдения — или чего-либо еще — в мире киборгов. Однако более правдоподобно представить себе, что мы можем различить определенные принципы и соображения, которые должны определять политику по мере того, как мы превращаемся в киборгов-подростков и, в конечном итоге, во взрослых киборгов.Действительно, такое исследование жизненно важно, если мы хотим сделать осознанный выбор в отношении того, предоставляются ли киборгам и в какой степени защита и свободы, которыми мы пользуемся как люди, должным образом или утрачиваются ими.
Киборг обеспечивает слежку и необычно ей подвержен.

1. Создание данных

Первое, что необходимо учитывать в наших обсуждениях, это то, что киборги по своей природе генерируют данные. Человеческая деятельность по умолчанию не действует — по крайней мере, не за исключением следов, отпечатков пальцев и следов ДНК.Мы можем думать и двигаться, не оставляя значимых следов; мы можем говорить без записи. Цифровая деятельность, напротив, создает записи о транзакциях. Таким образом, деятельность киборга предположительно регистрируется, и эти данные могут храниться или передаваться. Запись или передача данных — это также возможность сбора или перехвата этих данных. Если киборга специально не сконструировать так, чтобы он сопротивлялся такому сбору или перехвату, он по умолчанию будет способствовать слежке. И даже если кто-то спроектирует киборга так, чтобы он сопротивлялся слежке, данные все равно будут созданы.Другими словами, мир киборгов — это мир, наводненный данными о людях, данными огромной чувствительности и, по мере дальнейшего развития киборгизации, все большей степени детализации.

Мир киборгов — это мир, наводненный данными.

Таким образом, наиболее непосредственным воздействием киборгизации на закон о слежке, вероятно, будет дополнительное давление на так называемую доктрину сторонних организаций, которая лежит в основе значительной части государственного сбора данных о транзакциях и деловых записей.Согласно доктрине третьей стороны, физическое лицо не имеет разумных ожиданий конфиденциальности в отношении информации, которую он добровольно раскрывает третьей стороне, например банку или оператору связи, и поэтому Четвертая поправка не регулирует приобретение такой транзакционной информации. данные от этих третьих лиц правительственными следователями. Верховный суд отказался распространить конституционную защиту на банковские записи в деле United States v. Miller ⁷⁸ на основании теории, что «Четвертая поправка не запрещает получение информации, раскрытой третьей стороне и переданной [третьей стороной ] государственным органам, даже если информация будет раскрыта, исходя из предположения, что она будет использоваться только в ограниченных целях и доверие, оказанное третьей стороне, не будет предано.” ⁷⁹ Доктрина сторонних организаций лежит в основе огромного массива данных, начиная от основных строительных блоков рутинных уголовных расследований и заканчивая программой массовых телефонных метаданных АНБ.

Доктрина сторонних организаций долгое время вызывала споры даже среди людей. Он вызвал особую критику как отсталость в эпоху, когда сторонние поставщики услуг хранят все большие объемы того, что ранее считалось личной информацией. Комментаторы призывали ко всему: от полного отказа от доктрины ⁸⁰ до адаптации доктрины для расширения конституционной защиты поиска в Интернете. ⁸¹

Но эта доктрина кажется особенно не подходящей для киборгов. В конце концов, мир людей может позволить себе выдумать, что у каждого из нас есть осмысленный выбор: задействовать ли современную банковскую систему или телефонную инфраструктуру. Он может принять позицию — какой бы нереальной на практике она ни была — что у нас есть возможность не использовать телефоны, если мы предпочитаем не передавать наши метаданные телефонным компаниям, и что мы можем платить за все наличными, если нам не нравится идея ФБР. получение нашей кредитной карты без ордера.Но у киборга нет выбора. Цифровые машины производят данные как неотъемлемую часть своего существования. Чем больше мы начинаем рассматривать машину как продолжение человека — сначала в силу повсеместности ее использования, затем из-за ее физической интеграции с пользователем и, в конечном итоге, благодаря кибернетической интеграции с пользователем, — тем менее правдоподобным будет казаться представление о том, что эти — это просто инструменты, которые мы выбираем для использования и данные о которых мы добровольно передаем поставщикам услуг. Чем больше мы становимся киборгами, тем больше данные будут казаться неизбежным побочным продуктом нашей жизни и, следовательно, имеют право на усиленную юридическую защиту.

Для примера вернемся к кардиостимулятору. Кардиостимулятор не только контролирует сердцебиение пациента. Он также контролирует его, а также температуру крови, дыхание и электрическую активность сердца. В некотором очень техническом смысле мы можем рассматривать эти извлеченные данные как информацию, добровольно предоставленную третьей стороне. В конце концов, не обязательно иметь кардиостимулятор. Также не нужно следить за этим. Это выбор, хотя и с необычно высокими ставками. Но даже такая постановка вопроса вызывает улыбку на губах.И трудно поверить, что Смит против Мэриленда ⁸² или Миллер вышли бы таким же образом, если бы рассматриваемые данные были получены с помощью устройства, необходимого для поддержания жизни кого-то, если бы оно в буквальном смысле касалось наиболее важных людей. телесные функции, и если бы он был физически встроен в грудь человека.
Мир киборгов — это мир, наводненный данными.

Дело не только в том, что у пользователей кардиостимуляторов отсутствует контроль над доступом к их данным. Действующие законы не налагают на производителей твердой обязанности предоставлять пользователям кардиостимуляторов доступ к их собственным данным.Пять ведущих производителей вообще не разрешают пациентам получать доступ к данным, производимым их кардиостимуляторами.83 Такое положение дел побудило одного активиста, Уго Кампо, бороться за право доступа к данным, собранным его собственным дефибриллятором, в течение многих лет без успех.84 Это извращенное положение вещей является результатом нашей неспособности представить отношения между пациентом и кардиостимулятором как интеграцию, а не простое использование. По той же логике данные о кардиостимуляторе будут рассматриваться в соответствии со сторонней доктриной.

Другими словами, киборг уникально уязвим для слежки. Бурный рост носимых технологий подчеркивает устаревший характер нынешних законов, направленных на решение проблем конфиденциальности пользователей технологий, в частности, относительно вторичного использования изначально интимных данных потребителей.85 Тип информации, собираемой носимыми устройствами, варьируется от физиологической реакции человека до окружающей среды. факторы, влияющие на данные, которые чаще всего связаны с использованием компьютера, — геолокация и личные интересы.В меньшей степени это относится и к смартфонам, которые все содержат и собирают в реальном времени данные, которые люди не использовали для того, чтобы носить их с собой в отслеживаемых формах. Все это можно коллекционировать — проблема, которая беспокоила судей в Riley .

2. Сбор данных

В то время как киборги генерируют всесторонние данные, которые подвергают их слежке, киборги также собирают данные, что делает их мощным инструментом слежки.

Сбор данных о киборгах может быть безобидным; большая часть этого в наши дни состоит из того, что люди публикуют множество селфи и фотографий своих детей на Facebook, например, или люди записывают свой собственный опыт.Но в результате возникает также мир, в котором нужно взаимодействовать с другими, исходя из предположения, что они или могут записывать аспекты взаимодействия. Это то, что вдохновляет тех — например, людей, которые управляют веб-сайтом Stop the Cyborgs , — которые опасаются повсеместного присутствия небольших малозаметных устройств наблюдения. Киборгизация по своей природе превращает людей в агентов, способных собирать, хранить и обрабатывать большие объемы информации.

Киборг — действительно инструмент высоко распределенной слежки.Носимый компьютер Манна является результатом политической позиции: он долгое время выступал за использование технологий, чтобы «перевернуть паноптикум» и переломить ситуацию с органами наблюдения. Игра на термине «наблюдение», который переводится с французского как наблюдение сверху, «sousveillance» отражает идею о том, что население наблюдает за государством снизу. ⁸⁶ Носимые технологии с функциями записи действительно могут обеспечить безопасность людей несколькими способами, в частности, путем сдерживания и документирования преступлений.

Sousveillance может обезопасить киборгов, но также требует затрат как для киборгов, так и для некиборгов. «Google Glass, возможно, является самой значительной технологической угрозой для« публичной приватности », которую я видел», — сказал в прошлом году Ars Technica Вудро Хартцог, научный сотрудник Центра Интернета и общества Стэнфордской школы права. «Чтобы защитить нашу конфиденциальность, нам потребуется нечто большее, чем просто эффективные законы и контрмеры. Нам нужно будет изменить наши социальные представления о том, что такое «конфиденциальность».” ⁸⁷ Но усилия по борьбе с предполагаемой угрозой конфиденциальности, исходящей от определенных технологий, поднимают свой собственный набор этических и юридических вопросов. Например, были разработаны технологии для обнаружения и ослепления камер, а также для нейтрализации вспомогательных средств зрения и других вспомогательных технологий. ⁸⁸ Таким образом, киборг поднимает проблему того, как общество — и его закон — будут реагировать на большое количество людей, записывающих свое обычное взаимодействие с другими.

Короче говоря, чем дальше мы идем по спектру киборгов, тем больше мы являемся агентами и объектами слежки.

3. Конструктивная интеграция

Имея дело с миром киборгов, наблюдение за машиной означает наблюдение за человеком. Часто между ними нет различий. Это не обязательно означает, что следует более сдержанно относиться к наблюдению за машинами; мы вполне можем решить как общество осветить слежку за людьми. Дело в том, что мы не должны обманывать себя, говоря, что мы делаем, когда собираем на небиологической стороне киборга.Когда мы узнаем GPS-координаты телефона, к этому телефону подключен человек. Когда мы проверяем, как наши данные Fitbit сравниваются с данными наших друзей, мы сравниваем не наши браслеты с другими браслетами, а нашу физическую работоспособность с показателями других людей. Когда мы изучаем историю поиска компьютера, мы смотрим на траекторию мысли человека.

Имея дело с миром киборгов, наблюдение за машиной означает наблюдение за человеком.

Представьте себе на мгновение логическое завершение революции мобильных телефонов. Вместо того, чтобы носить устройство, набирать его и говорить в него, человек просто будет иметь возможность разговаривать — как если бы его собеседник присутствовал — с любым человеком в мире. Она просто мысленно определяла, с кем разговаривает, и телекоммуникационный чип в ее голове соединялся с телекоммуникационным чипом в голове получателя. Она бы даже не осознавала использование технологий.Что бы отличало эту систему от магии, так это то, что в ней существовали бы настоящие телекоммуникации. Два устройства связи, каждое из которых взаимодействует с человеческим мозгом, будут подключаться перед отправкой и получением сигналов. Это означает, что они будут производить метаданные о том, к каким системам они подключены, а отправляемые ими сигналы будут подвергаться перехвату. Это, в свою очередь, означало бы, что список всех, с кем вы разговаривали, был легко доступен, по крайней мере, в некотором технологическом смысле. Однако мы утверждаем, что, если бы это было нашей технической реальностью, представление о том, что пользователи добровольно предпочли общаться с помощью известного им устройства, передало метаданные телефонной компании и что у них не было разумных ожиданий конфиденциальности этих данных, было бы столь же глупо, как и сейчас. идея о том, что вы не ожидаете конфиденциальности данных, производимых вашим сердцем.

Другими словами, чем более существенную роль играют наши машины в нашей жизни, тем большее значение имеют данные, которые они производят, для нашего человеческого существования, и чем более неразрывно связаны устройства с нами — в социальном, физическом и биологическом плане — тем меньше Кажется правдоподобным представление о том, что данные, которые они производят, являются материалом, который мы добровольно передаем третьему лицу, как некий картотечный шкаф, который мы передаем другу. Общество киборгов — или общество, которое считает себя принадлежащим к спектру киборгов, — будет иметь совершенно иное культурное отношение к идее электронного наблюдения, чем общество, которое считает себя состоящим из людей, использующих инструменты.

Этот сдвиг может объяснить, в любом случае на подсознательном уровне, некоторую ярость последнего года по поводу раскрытия информации АНБ. Люди во всем мире, разгневанные тем, что они узнали об американских методах сбора разведданных, определенно не считают себя киборгами сознательно. Но дело в том, что мы больше не воспринимаем наблюдение за телефонными сетями просто как наблюдение за машинами. Не так давно было время, когда АНБ охватывало большие объемы звонков за границу, включая звонки с одним концом в США.С. — людей не особо беспокоил. Ни для кого не было секретом, что АНБ захватило огромное количество таких материалов и случайно перехватило сообщения людей из США по пути, отсеивая эти сообщения с помощью процедур минимизации. Но мы не совершали так много международных звонков, и мы не очень часто общались по Skype с людьми за границей. Мы не отправляли электронные письма по всему миру много раз в день. Мы не задействовали сеть постоянно, как если бы она была частью нас самих. Сегодня, будучи малолетними киборгами, мы воспринимаем наблюдение за этой архитектурой напрямую как наблюдение за нами.Мы больше не можем отмежеваться от этих машин. Наше взаимодействие с ними достаточно широко, чтобы систематический сбор данных из этих сетей — даже если он сопровождается соответствующими процедурами и ограничивающими правилами — неизбежно проявляется как сбор данных о наших сокровенных мыслях и частной жизни, более тесный и более гнетущий, чем когда мы и сеть были дальше друг от друга.

По мере того, как киборгизация прогрессирует, мы будем сталкиваться с постоянным выбором: инвестировать ли машины, с которыми мы интегрируемся, с определенной долей прав человека или лишать людей некоторых прав, которых они ожидали до того, как они разработали детали машин.Конструкция, которую мы традиционно давали этой проблеме, а именно права человека на использование машин, будет разрушена, поскольку граница между деятельностью человека и деятельностью машин продолжает стираться. Человека, который носит смартфон, мы все еще можем рассматривать как использующего машину. И, возможно, мы могли бы даже подумать о человеке, который носит электронную инсулиновую помпу. Но глазборг или кардиостимулятор?

Клаудия Митчелл потеряла левую руку в аварии на мотоцикле и стала первым человеком, получившим бионическую руку.Устройство обнаруживает движения грудной мышцы, подключенной к культям нерва, когда-то соединенным с ее бывшей конечностью. ⁸⁹ Можно ли сказать, что она пользуется машиной? Или мы бы сказали, что у нее есть детали машин? И если последнее, думаем ли мы об этих частях машины как о разделяющих права Митчелл как человека или мы думаем о ее правах как человека как ограниченных нашими возможностями наблюдения в отношении этих частей машины?

Клаудия Митчелл (справа), первая женщина, получившая бионическую руку, использует свою новую протезную руку для «дай пять» с первым получателем бионической руки Джесси Салливаном на пресс-конференции в Вашингтоне 14 сентября 2006 года.REUTERS / Jason Reed

Ответы на эти вопросы не всегда будут одинаковыми. Мы не будем так же относиться к конфиденциальности того, что вы видите своим бионическим глазом, — и к вашему праву не свидетельствовать против себя изображениями, которые он собирает, — так как мы будем относиться к вашему праву защищать физиологические данные, которые вы собираете о себе в развлекательных целях, или стимулировать собственный фитнес. Если вы решите снимать все, что видите, с помощью Google Glass, вам может не повезти. Наш выбор будет зависеть от глубины интеграции человека и технологии, функции, которую технология играет в нашей жизни, и серьезности, которую мы придаем этой функции, и, вероятно, воспринимаемой, но невыразимой неотъемлемости этой функции несводимому человеку.

Об авторах

Бенджамин Виттес — старший научный сотрудник отдела исследований в области управления в Институте Брукингса. Он является соучредителем и главным редактором блога Lawfare, который посвящен трезвому и серьезному обсуждению «жесткого выбора национальной безопасности».